– Выглядишь великолепно, – сообщила Тея, окинув меня взглядом. – Я бы даже сказала, безупречно.

Я уставилась на нее, и тут меня вдруг осенило.

– Тея, что ты натворила?

Она опустила взгляд на экран своего телефона, нажала несколько клавиш, и спустя секунду мне пришло сообщение. А я ведь даже не знала, что у нее есть мой номер.

Я открыла сообщение и фотографию, приложенную к нему, и кровь мигом отхлынула от моего лица. На этом снимке Эмили Лафлин уже не смеялась. На ее губах играла лукавая улыбка, и она смотрела прямо в объектив – казалось, она вот-вот озорно подмигнет зрителю. Макияж у нее был нейтральный, разве что глаза казались неестественно большими, а волосы…

Были уложены в точности как мои.

– Что ты натворила? – снова спросила я Тею скорее с укором, чем с любопытством. Она нарочно напросилась с нами за покупками. Специально настояла на том, что мне стоит выбрать зеленый наряд – такой же, как у Эмили на фото.

И даже колье у Эмили на шее пугающе напоминало мое.

Когда стилист спросил, хочу ли я выглядеть как «девушка с фотографии», я решила, что Алиса показала им снимок какой-то модели. А вовсе не человека, которого уже нет в живых.

– И зачем ты все это затеяла? – спросила я у Теи, несколько подкорректировав свой вопрос.

– Именно этого Эмили бы и хотела, – заявила Тея, достав из сумочки тюбик губной помады. – Если тебя это утешит, – добавила она, придав губам кроваво-красный оттенок, – то я это сделала не тебе назло.

А им.

– Хоторны Эмили не убивали! – выпалила я. – Ребекка сказала, что у нее сердце не выдержало.

Точнее, так сказал Грэйсон, а она только повторила его слова.