– Понятия не имею, – небрежно бросил Ксандр. – Нам запрещено было это обсуждать.
Мы все кружили по танцполу; то тут, то там раздавались щелчки фотокамер. Ксандр был так близко, что наши лица почти соприкасались.
– Журналисты решат, что мы встречаемся, – заметила я. Голова у меня кружилась от услышанных откровений.
– Ну раз уж такое дело, – с лукавой усмешкой отозвался он, – пора признаться, что я мастерски строю иллюзию отношений.
– Это с кем же у тебя такое было?
Ксандр посмотрел поверх меня, на Тею.
– Я – машина Руба Голдберга в человеческом обличье, – проговорил он. – Выполняю простейшие задачи мудреными путями. – Он немного помолчал, а потом продолжил: – Это Эмили настояла на том, чтобы мы с Теей начали встречаться. Эм была, скажем так,
– И вы договорились о том, что будете играть на публику? – спросила я, не веря своим ушам.
– Повторяю: я – машина Руба Голдберга в человеческом обличье, – смягчившимся голосом проговорил он. – К тому же все это затевалось не ради Теи.
– Тея и Ребекка встречались, – уточнила я.
– Это была любовь на века, – подтвердил Ксандр.
Я невольно задумалась, а не питал ли к ней теплых чувств сам Ксандр – может, его согласие делать вид, будто они с Теей пара, – это такой мудреный, в духе машин Руба Голдберга, способ признаться в этом?
– И что, Тея с Ребеккой оказались правы? – уточнила я. – Эмили так и не смогла их понять?
– Это еще мягко сказано, – заметил Ксандр и немного помолчал. – Эм узнала о них в ту самую ночь. И увидела в этом предательство.