Интуиция обманчиво подсказывала, что в моем имени никаких других слов зашифровано быть не может – с какой, собственно, стати, это же просто имя и не более того, но мозг тут же начал обдумывать возможные комбинации.
Из имени Эйвери едва ли можно сложить много слов. Куда разумнее объединить все буквы в одно целое и выбирать из них. Я выложила на крышке коробки первое слово, получившееся из букв, взятых и из двух моих имен, и из фамилии. Они встали на место с едва слышным щелчком.
После этого слова я поставила один из пробелов и стала искать дальше. Оставшиеся буквы, выложенные по методу Грэйсона, выглядели так: Е, И, Э, Э, Б, В, Й, Й, К, Л, М, Р, С.
И все разом встало по своим местам.
– Вы что, шутите, что ли… – прошептала я едва слышно.
– Что получилось? – спросил Джеймсон, полностью включившись в игру, хотел он того или нет. Он опустился на корточки рядом с Грэйсоном и стал смотреть, как я по буквам выкладываю на крышке недостающее слово.
Эйвери Кайли Грэмбс, имя, данное мне при рождении, имя, которое Тобиас Хоторн вбил в компьютерную систему, чтобы оно высветилось на дисплее у дорожек для боулинга, и на экране пинбольного автомата и бог знает где еще в стенах поместья, заключало в себе два слова – «игра» и «риск».
– Он любил повторять, что любой план может провалиться, – тихо поведал Ксандр. – Что любая игра…
– Это риск, – закончил за него Грэйсон, остановив на мне взгляд.
Я поставила после второго слова квадратик с пробелом, и замок щелкнул. Крышка коробки поднялась. Внутри оказалось пять конвертов – и каждый был подписан кому-то из нас.
Братья открыли и прочли свои письма. Нэш едва слышно ругнулся. Грэйсон уставился на листок бумаги. Джеймсон хохотнул. Ксандр спрятал свой конверт в карман.
Я посмотрела на письмо, адресованное мне самой. Прошлое послание от Тобиаса Хоторна ровным счетом ничего мне не объяснило. Но, вскрывая это, я искренне надеялась обрести ответы.