Офицеров, организованно выходящих из зала через центральный проход, проводили бурными овациями. Жуткие зеркальные очки моего отца сползли набок после того, как он приложился головой к огромному черному ботинку.

И все это время я держала свою голову высоко поднятой. Я продержалась до конца. Я не сдвинулась с черного креста из изоленты под своими ногами ни на сантиметр. Я подумала, что, возможно, — просто возможно — если я буду стоять неподвижно, то потом смогу пойти куда угодно.

Эрин Эйлиш

Эрин Эйлиш

Эмерсон сказал: «Ты меня любишь» на самом деле означает «Ты веришь той же истине?» или по меньшей мере «Важна ли тебе та же истина?»

Эпилог

Эпилог

Наверное, тебя не волнует, где я сейчас нахожусь, но я все равно скажу. Потому что именно так я теперь делаю. Оставляю за собой следы. Общаюсь с людьми. Даю им знать, где я нахожусь, где я была до этого и где меня можно будет найти в будущем.

Если честно, бывают дни, когда мысли о «будущем» вновь начинают казаться мне какими-то чуждыми. Смешно, правда? Это все из-за того, что я всегда действовала так, будто «играю». Только теперь я узнала, что на самом деле «действовать» — это «совершать поступки, которые повлияют на мою дальнейшую жизнь».

Естественно, все это идет из детства. Девочкой я всегда пыталась хотя бы немного изменить обстоятельства в свою пользу. Но мы были в постоянном движении. Мы покинули Ирландию и оказались на острове, а потом поехали еще дальше; мы отзывались на такое количество имен, сколько у северян названий для булочек. Выстроить что-то в таких условиях было словно пытаться лопнуть шарик, висящий в воздухе: невозможно. Я могла стараться сколько угодно, но наше движение я остановить не могла. Не могла заставить своего отца стать нормальным человеком или прекратить совершать преступления. Я превратилась в женщину, которая постоянно ранила людей — в том числе мужчин, которых любила, — потому что считала, что ничего из сделанного ею на самом деле на них не повлияет.

Просто чтобы ты знал: я говорю о детстве не для того, чтобы вызвать у тебя сочувствие. Поскольку я раскрыла перед тобой все свои ценные секреты, я больше не рассчитываю их использовать. И не хочу. У меня нет желания показывать свои раны за деньги, как мой отец показывал свои фокусы в баре. Это не туз в рукаве. Они не дают мне преимуществ и не делают меня настолько жалкой, чтобы мне нельзя было отказать. Я просто честно рассказала свою историю. Если ложь говорит не только об отсутствии понимания, но и о нежелании быть понятным, то я хотела бы полностью исключить вторую возможность.