– Как он может столько дней. Без дома. Без друзей. Без дозы. Он или сдох и где-то валяется, гниет…

– Вариант, кстати…

– Или кто-то помогает ему…

– Сам говоришь, друзей нет.

– Не друг. Товарищ по несчастью. Наш. Так он их называл.

Худой поводит плечами – и что, мол?

– Не поверю никогда, что вы его без слежки выпустили. Ага. Есене доверили. Серийного убийцу с сорванной кукушкой. Не в вашем стиле поступок, вы сто пудов перекрылись.

– Ты наглеешь, потому что увольняешься?

– Можете и уволить, конечно. Но кто вам тогда поможет?

– Первую неделю их вели. Никто к нему не ходил. Кроме этой, учительницы. Но ты же ее проверил, говоришь.

– Плохо, значит, проверил. Исправлюсь.

Софья Зиновьевна выходит из подъезда, почти сразу ее берут под руки двое крепких мужчин. Один оказывает корочки:

– Побеседуем?

Второй быстро проверяет ее сумочку. Вытягивает ключи.

– И за квартирой присмотрим.

Ей не дают возразить – усаживают в ждущую машину, которая тут же увозит ее. Мужчины с ключами направляются к подъезду. Они входят в квартиру. Оружие наготове. В глубине квартиры работает телевизор. Мужчины обмениваются знаками и продвигаются по квартире. Заходят и направляют оружие на кресло – стоит спиной ко входу. На блюдце конфеты. Чашка с чаем.