– У него за последние полгода четыре привода. Драки. Последняя – с ножом. Он по вечерам в парке ходит, нарывается, чтоб отоварили… Я проверил, он эту пенсионерку теоретически мог знать…

– Это не он.

– Опять чуйка?

Есеня поворачивается к нему.

– Я… Можно мне минуту?

Зуев кивает немного растерянно. Есеня быстро идет к своей машине. Она сидит на сиденье водителя, ее руки цепко держат руль так, что костяшки ее пальцев побелели. Есеня смотрит перед собой. По щекам Есени начинают катиться слезы.

– Это я виновата. Я виновата. Я.

Есеня бьет руками по рулю так, что пару раз нечаянно нажимает на гудок. Ее волосы растрепались, у нее истерика. Есеня повторяет «я, я, я». Хватается за плечо – свежая татуировка причиняет боль. В боковое стекло стучит Зуев. Есеня быстро вытирает слезы, пытается ровно дышать. Поправляет волосы, опускает боковое стекло.

– Информация поступила, там на Балтийской мужик в квартире заперся, с ружьем – из окна стреляет. Кричит, знает, кто убил! Требует ментов. Да не простых, а вас.

– Едем.

Прохожие прячутся за машинами. Гремит выстрел – в небо. Откуда-то с третьего этажа несется пьяный ор:

– … Где аресты, суки?! Где д-дознания?! Убийцы на свободе!!

Машина полиции – за ней полицейский, направляет пистолет на окна, откуда идет стрельба. Но стреляющий глубоко в квартире – его не видно.

– Я все знаю! Куплено все!

Группа захвата продвигается к дому. Есеня и Зуев, пригибаясь, проходят к полицейскому.