Тут Лиам сделал резкий маневр, пытаясь вырваться, но Ула перекрыл ему путь и ударил. Одновременно Бленидон понял, что для него это шанс, и за спиной у Улы бросился к двери. Я сделал шаг в сторону и дал ему уйти.
— Ну все, хватит, — сказал я.
Но Ула продолжал угрожать Лиаму дубинкой.
— Клянусь, я на тебя заявлю, — сказал Лиам и сплюнул кровью. Его щека мгновенно распухла.
— Что, черт возьми, происходит? — проговорил я.
Они стояли друг против друга, как на дуэли. В конце концов Ула отступил, по-прежнему держа дубинку в поднятой руке.
Лиам провел рукой по разбитой губе, посмотрел на меня с обидой и скрылся во дворе.
Хватка Улы ослабла, дубинка выпала у него из рук.
Голова кружилась. Насилие всегда вызывало у меня отвращение, но после того, что случилось в стокгольмской школе, мне пришлось признать, что оно живет в каждом из нас. Под кожей. У Улы. И у меня тоже.
— Черт… — проговорил Ула; он тяжело дышал, держась руками за колени. — Это ведь останется между нами, да?
— Разумеется, — ответил я.
Там, где уже живут ложь и тайны, всегда найдется место для очередного секрета.
53. Микаэль
53. Микаэль
Наш дом — прибежище привидений. Свет выключен. Из звуков — только скрип стен. Обеденный стол похож на прилавок цветочного магазина. Я осторожно переворачиваю и читаю прикрепленные к букетам открытки с соболезнованиями.
«Мы думаем о вас».