— Как ужасно… Бедные твои родители… — Трумэн почувствовал тошноту.

— Да, ужасно. Но, думаю, именно это сподвигло мою мать стать акушеркой.

После услышанного Дейли зауважал Дебору гораздо больше.

— У тебя потрясающая мать.

— Глянь-ка! — с энтузиазмом воскликнула Мерси, ткнув пальцем в экран.

Трумэн пробежал глазами статью, на которую она указывала. Речь шла о только что закончившемся заседании местного суда. Антонио Риччи приговорили по трем пунктам обвинения в убийстве и по четырем — в нанесении побоев. С фотографии на них смотрел сердитый мужчина лет тридцати.

— Не понимаю, что именно привлекло твое внимание.

— Жена дала против него показания, — прочла Мерси. — Описала частые избиения. Присяжные с трудом разбирали ее слова: на ее сломанную, как она утверждала, мужем челюсть были наложены шины. — Мерси выдержала паузу. — И звали ее Оливия Риччи.

Может, это Оливия Сабин?

— А еще взгляни на имя судьи в конце статьи.

— Малколм Лейк. — У Дейли слегка закружилась голова. — Вот дерьмо… Если это наша Оливия, то связь с судьей найдена.

— Я позвоню доктору Локхарт. Она знает, была ли у Оливии сломана челюсть.

И Мерси схватилась за телефон.

Трумэн снова перечитал статью — на этот раз медленно. Хотя об этом не говорилось прямо, из текста было ясно, что Антонио Риччи являлся в некотором роде боевиком. Выполнял грязную работенку за босса. Имя босса в статье не упоминалось. Мог ли «клан Сопрано» промышлять в Центральном Орегоне? Шеф полиции покачал головой. Это невозможно.

— Спасибо, Наташа. — Мерси нажала «отбой». — В челюсти Оливии Сабин есть признаки давнего перелома. Локхарт также сказала, что и на других лицевых костях имелось несколько старых заживших переломов. Видимо, это та самая Оливия.

— Какой кошмар… — Трумэн увеличил старую фотографию женоизбивателя и увидел в его глазах зло.

Что это за мужчина, который посмел поднять руку на женщину?

— Думаю, попадание за решетку — вполне логичный мотив для убийства и Малколма Лейка, и бывшей жены. Этот парень по-прежнему в тюрьме?