В этот миг взгляд падает на нижнюю полку на стене напротив. Ну конечно.

* * *

Не получится, сознает она после нескольких тщетных попыток засунуть острие штопора в замочную скважину. Разочарованно дергает ржавый замок, чертыхается. Так близко. Как назло, так близко. Она бьет по замку кулаком, чувствует боль в ладони. И что-то еще. Тянется за тяжелым подсвечником, наклоняется, светит. На сей раз не вскрикивает, когда надежда вновь оживает. Замок не взломать, петли на старой деревянной двери тоже крепкие. И все шурупы на месте, но древесина вокруг них обветшала. Карен снова дергает замок. Да, чуток движения есть.

Выламывать она не смеет, вдруг штопор согнется и сломается. Ковыряет острием вокруг двух шурупов, расшатывает, тянет. Не глядя на часы, ковыряет, долбит, расшатывает.

Когда первый шуруп, звякнув, падает на кирпичный пол, Карен Эйкен Хорнби вся мокрая от пота, вина, слез и соплей.

А когда на пол таким же манером отправляется следующий шуруп, она выпрямляется, хватает подсвечник и вышибает дверь.

75

75

Карл Бьёркен раздраженно барабанит пальцами по рулю. Обычно он вообще не задумывался о том, что снег и ветер могут привести к опозданиям в движении паромов. В любой другой день он бы, как и все доггерландцы, со стоическим спокойствием отметил, что придется смириться перед мощью стихий.

Но сейчас он думает, что с каждой уходящей минутой Ингрид будет злиться все больше. Ведь каждую минуту она будет задавать себе вопрос, почему ее муж, получив разрешение уехать на Трех Королей, не смог вовремя добраться до дома, как все нормальные люди. Почему, господи боже мой, он добровольно до сумерек торчал на работе, вместо того чтобы двинуть домой? И с каждой уходящей минутой в ней будет расти уверенность, что муж трусливо держится подальше от дома, оттого что знает: она пригласила на праздник своих родителей. С каждой уходящей минутой увеличивается риск, что Ингрид Бьёркен спросит себя, уж не вышла ли она за поганца.

Может, так оно и есть, думает Карл, сдерживая желание нажать на клаксон, просто от расстройства. Наклоняется вперед, смотрит на цифровое табло над въездной рампой. Текст, который уже двадцать минут объявлял “Значительное опоздание. Сообщение нерегулярное”, погас. Экран совершенно черный.

Если б он выехал всего получасом раньше, то был бы уже дома. Но нерегулярность паромных рейсов привела к длиннущим очередям, и прошлый раз последним на паром заехал автомобиль прямо перед ним. Все доводы, что, если чуть-чуть потесниться, на борту вполне поместится еще одна машина, оказались бесполезны.