Он крепче затянул гарроту на шее Томаса, и, клянусь, мне почудилось, что я сама задыхаюсь. Мой мир был на грани уничтожения.

– Каждый из них убил ее. У всех у них руки в грязи, в крови. В этом вашем бизнесе у всех грязные руки, правда, босс? Вы учили меня этому. Даже вы предали меня. В тот день вы послали меня за цветами. Если бы не вы, я бы не встретил Лизель и она до сих пор жила бы в Баварии. Проклятый карнавал нужно спалить. А после этого путешествия? После этого не думаю, что даже вы, Мефистофель, сможете оправиться. Хотя я благодарен вам за деньги, без них ничего бы не получилось.

– Деньги? – переспросила я, переводя взгляд с одного на другого. – Какие деньги?

Андреас, прищурившись, посмотрел на меня.

– Я потратил их все на билеты первого класса на этот пароход. Наш славный хозяин так сожалел о Лизель, что согласился дать приличную сумму на надгробие. Она мертва и не стала бы возражать, что я использую эти деньги, чтобы отомстить за нее. Видите? – Он на мгновение ослабил гарроту. – Теперь у меня руки замараны, босс.

– О Андреас. – Мефистофель медленно покачал головой. – Я никогда не имел в виду… Не в этом смысл моей истории. Я говорил о том, что лучшая месть – это жить хорошо. А насчет замаранных рук – это просто сценические байки. Ничего буквального. Мои руки обычно перепачканы машинным маслом, когда я мастерю новые механизмы. А не кровью невинных.

– «Невинных»? Разве вы не слышали? Ни один из них не был невинным! – Андреас покачал головой. – В каком мире я жил, когда убили мою любовь? Меня поддерживала только мысль о мести, заставить их заплатить. Мои руки замараны не более, чем у тех, кто пользуется хорошей репутацией в обществе. Сколько еще людей они погубили и тем не менее разгуливают на свободе? Сколько жизней разрушили из прихоти?

По толпе пронесся шепот. Из-за Томаса я забыла о публике, которая ловила каждое мгновение происходящего. Я сосредоточилась на двух вещах: ровном барабанном бое своего сердца и осознании того, что я тысячу раз брошусь в бой и тысячу раз умру, прежде чем позволю причинить малейший вред моей любви. Скоро Андреас разыграет свое эффектное представление, тем более что весь его план уже на виду.

– Но… вы же не убили тех мужчин, – сказала я, подбираясь ближе. – Вы убили их дочерей и миссис Прескотт.

Андреас мельком глянул на меня.

– Я нанес им удар в самое уязвимое место. Как только каждый из этих мужчин потеряет все, что любил, справедливость восторжествует. Оставить Прескотта и лорда Креншо в живых – это лучшая пытка для них. Пусть доживают свои дни в горе. Как они поступили со мной.