– Ты не можешь вершить правосудие своими руками, – произнес Мефистофель. – Ты должен был сообщить в уголовную полицию.

Андреас фыркнул.

– Если вы думаете, что они станут расследовать смерть бедной больной цветочницы из трущоб и бросят за решетку богачей, которые ее убили, то вы такой же, как они. Правосудие служит только влиятельным, и это на самом деле не правосудие, правда?

Томас закатил глаза и начал оседать. Зрители ахнули, я невольно шагнула вперед и остановилась по приказу Андреаса. Меня переполняли боль и отчаяние.

Я вскрикнула, когда Андреас отпустил гарроту, но мое облегчение было недолгим – в ярком свете блеснул нож. Сзади кто-то завопил, но я отгородилась от всего, что отвлекало, и сфокусировалась на клинке. Андреас быстро вытащил это новое оружие из сапога, не сводя глаз с Томаса, который хватал ртом воздух. В своем грандиозном финальном представлении он собирался убить Томаса, а потом меня и Мефистофеля.

Мое внимание привлек тихий свист из-под потолка. Я подняла голову: над искалеченным телом доктора Ардена, которое раскачивалось на веревке, возле трапеций стояли Касси с Себастьяном. Сообщая о своем плане, они показывали на Андреаса и держали большой, туго набитый мешок. Мы с Мефистофелем не одиноки в борьбе. Либо мы отобьемся от Андреаса, прежде чем он причинит нам серьезный вред, либо Касси с Себастьяном сбросят на него мешок, но Томас…

Крики зрителей потонули в стуке моего сердца – единственном ритме, который подгонял меня. Андреас собирается прирезать Томаса прямо у меня на глазах. Он видит в нем просто еще одного богатого аристократа, еще один винтик порочной системы.

Я никогда не позволю Кресуэллу стать последним номером его извращенного финала.

На мгновение все мы застыли, как живая картина. Затем Андреас пнул Томаса через половину сцены. Я поняла, что он освобождает место для демонстрации своих умений с ножами. Все мое тело словно погрузили в лед, а затем сразу подожгли. В этот момент, глядя, как Томас пошатнулся и упал на колени, я с пугающей ясностью поняла, что пережил Андреас, наблюдая за бессмысленной смертью Лизель.

Я не хотела жить в мире, где нет Томаса Кресуэлла. Неважно, каковы ставки, я буду сражаться за него до последнего вздоха. Даже после смерти я не перестану являться к тем, кто угрожает моей семье. Потому что Томас стал членом моей семьи. Он мой – я выбрала его, как и он выбрал меня, и я буду защищать его всеми силами. Наша дружба переросла во что-то более сильное и необузданное. Глупо было сомневаться в этом.

– Нет!

Вокруг меня закричали, и я могла поклясться, что слышала, как артисты нападают на своего друга. Мешок с канифолью промазал и шмякнулся на сцену, порошок заклубился, как дым, из которого выходил на сцену Мефистофель. Я все это игнорировала, сосредоточив все свое внимание на одном месте.