Вода вскипела. Теперь дело за кофе – он с низким гулом проходит вниз.

– Вот что любопытно. – Элин смотрит, как кофе тонкой струйкой капает в чашку. – Вся важная информация зацензурирована. Имена, истории болезни, лечение. Все.

Уилл хмурится и ставит перед ней кофе.

– И зачем они понадобились Лоре?

– Не знаю. Я позвонила в клинику, пыталась разузнать, что может быть в файлах. И тут все стало совсем интересно. Файлы удалены. Женщина, с которой я разговаривала по телефону, очень быстро повесила трубку. Похоже, она разволновалась.

Уилл перехватывает ее взгляд:

– И это ведь не совпадение, да?

– Мне тоже так кажется.

Элин делает глоток кофе. Он прав, ей нужно подкрепиться – горячая и горькая жидкость разгоняет туман в голове.

– Ты рассказала о файлах Берндту?

– Я даже о флешке ему не сказала. Собиралась, но… – она умолкает, понимая, что оправдания звучат глупо. Вообще-то, она и не собиралась. Ей хотелось разобраться самой, первой. – Думаю, пока не стоит. Если он узнает, что я звонила в клинику без разрешения местной полиции…

Уилл хмурится:

– Думаешь, он отстранит тебя от расследования?

– Не исключено. Следует соблюдать положенные протоколы. Мне разрешили проводить только самые основные следственные действия, – она колеблется. – Если честно, я не могу сверять с ними каждый шаг. У нас просто нет времени.

– А нет другого способа узнать, что было в этих файлах?

– Нет, но кое-что важное я все-таки обнаружила, – она поднимает палец к экрану и указывает на номер пациента. – В каждом файле есть номер, его не зачеркнули.

– Номер пациента?

– Да. Он совпадает с номером на одном из браслетов из стеклянного ящика, который нашли возле трупа Адель.

– Так, значит, эти файлы… – Уилл поднимает брови, – они связаны с убийствами?

– Да. – Элин не в силах скрыть ликование. – Думаю, это кое о чем говорит. Связывает все фрагменты.