– Ты не знаешь. Ты не знаешь, что… что, если я… Мне снятся кошмары. Я
– Тогда
Френсис попробовала. Она попыталась подобрать правильные слова, сложить их в вместе, произнести их, но ничего не получилось… Слов не нашлось двадцать четыре года назад, она не смогла найти их и теперь. Френсис знала, что ничто так не парализует язык, как чувство вины. Ничто так не мешает говорить и ничто не делает человека более одиноким. Это было безнадежно. После долгого молчания Оуэн лег на спину, прикрыв глаза рукой. Он выглядел озабоченным и расстроенным, и для Френсис видеть это было невыносимо.
– Мне нужно идти, Оуэн. Я сожалею, правда. Я все испортила – и не только сегодня… сегодня утром…
– Нет. Не смей снова взваливать все это на свои плечи.
– Но ведь это правда.
– Нет, не правда. Все, что мы сделали… это самое лучшее, что мы
Его слова прозвучали так холодно и устало, что Френсис отодвинулась, опустив ноги на пол.
– Ты не знаешь, когда вернется Мэгги?
– Нет, я… Она не сказала.
– Я могу… снова прийти сегодня… позже.
– Не уходи. – Он взял ее за руку. – Не уходи вообще – почему ты уходишь?
– Я должна… Я должна разобраться со всем этим.
– Как ты можешь разобраться, Френсис, спустя столько времени? Я просто не могу видеть, как ты мучаешь себя!
– Но я должна попытаться! Или я сойду с ума! Мне необходимо… Пожалуйста, Оуэн… Я просто
Она знала, что как только уйдет, их идеальный, остановившийся во времени мирок исчезнет. Он уже и сейчас почти разваливался. Оуэн молчал, и она поняла, что он тоже это знает.