Вдруг кадры на экране поблекли и потеряли цветное изображение, побежали неестественно быстро, словно оборвалась плёнка.

Станислав Кузьмич отчётливо слышал треск проектора. Потом у него заложило уши.

Лаврищев инстинктивно тряхнул головой и тут же вернулся в реальность. Странное наваждение прошло. Он перевёл дух и огляделся. Перед ним опять был его кабинет и сидящий в кресле Пейков.

Лаврищев, ощутил на своём лбу холодный пот, но всё же нашёл в себе силы поаплодировать увиденному.

— Зайдите ко мне завтра, — Станислав Кузьмич решил взять тайм — аут. — Возможно мы что — то придумаем.

Когда за Пейковым закрылась дверь, Лаврищев почувствовал, что у него дрожат колени. И голова словно сварена в крутом кипятке. А стены кабинета слегка искажаются. Он почувствовал себя слабым и беззащитным, только что вылупившийся птенцом в, открытом всем ветрам, гнезде на восьмом этаже офиса фирмы.

Через некоторое время мир вокруг всколыхнулся и медленно вошёл в фокус.

Станислав Кузьмич нашёл себя закрывающим дверь кабинета. По — видимому, он с почётом проводил Пейкова до двери, но совершенно не помнил об этом. Он втащил себя в кресло, вытер со лба пот и включил селектор.

Их общая с Темниковым, великолепная и вышколенная секретарша всё ещё была на месте.

— Хотите чаю или кофе? — вежливо осведомилась Ниночка.

На самом деле она надеялась, что её рабочий день закончился и сейчас Станислав Кузьмич подвезёт её до дома, или ещё куда — нибудь. Она даже уже успела переобуться и подкрасить губки.

— Хочу тишины! — рявкнул на неё Лаврищев и добавил уже спокойнее: ко мне никого не пускать и ни с кем меня не соединять. Хочу сосредоточиться и немного поработать.

Ниночка сразу завяла.

Станислав Кузьмич поискал глазами, лежавшие на виду сигареты, закурил и долго ходил взад и вперёд по кабинету. Сидеть он не мог. С каждой минутой он всё больше осязал, как его зад только что смазали скипидаром.

— Страшно! Очень страшно! Но такой шанс выпадает раз в жизни! И не всем! — сомнения раздирали его на части.

— Совершенно очевидно, что этот человек ни капельки не преувеличивает и может гораздо больше, чем он сам о себе заявляет. И его тайные возможности почти безграничны. Значит, связываться с ним может быть очень опасно. А как он держится, будто я ему чем — то обязан! Наглец! — негодовал Лаврищев.

Наконец он заметил, что пора бы уже закрыть окно, из которого дул холодный ветер.

— Но хочется, чёрт возьми! И в то же время колется! Хотя признаться хочется больше. Возможно, ему предстоит война, выйдя победителем из которой, он — майор мог бы стать генералом. А на войне все средства хороши!