Лаврищевой эти предупреждения были до одного места.

А главврач был человеком рассудительным, смотрел на жизнь и её проявления трезво и часто произносил афоризмы житейской мудрости. И, старясь не вдаваться в подробности, не переставал дивиться делам, которые с лёгкостью проворачивала Людочка — несомненное украшение серых обшарпанных стен старой психушки.

— Дорогой мой начальник, — райским ручейком журчала Людочка. — Ты же сам не устаёшь повторять, что в России душевно больных людей гораздо больше, чем могут вместить все стационары страны! Так, что тебе не составит большого труда подтвердить прокуратуре, любой диагноз, поставленный мною моим старичкам.

В крайнем случае можешь выискать и у меня какую — нибудь скрытую болезнь. Вроде бы я сильно была не в себе и не ведала, что творю. Ты же «светило нашей науки»! За что я тебя и люблю! — втюхивала ему Людмила Григорьевна сладкую лесть.

Лаврищева, уверенная в своей безнаказанности, не скупилась на специальные укольчики для своих старичков, тем более, что это единственное, что она могла делать профессионально. В остальном врачевании она предпочитала прятаться за спину главврача.

А он восторгался её взглядом — взглядом капризной женщины, которой выпал счастливый жребий повелевать и встречать повиновение поклонников. Он был готов ради неё на всё, на что ещё был способен его состарившийся организм. Ведь он чертовски полюбил её!

А она морочила ему голову и менять своей характер в ближайшем будущем совсем была не намерена.

И её начальнику оставалось только отражать на своём аристократическом лице сильное смятение, вздыхать и надеяться на лучшее. И от полноты чувств не забывать выписывать Людмиле Григорьевне редкие премиальные, как ведущему специалисту клиники и просто очаровательной самочке.

Любимые дочки Лаврищевых, успевшие ко времени переезда закончить школу, теперь осваивались в дорогих бутиках, модных ночных клубах столицы, заводили различные флирты и романы. Несомненно, что до светских львиц им было ещё далеко, как до луны. Но кой — какой успех они имели.

Ещё через полгода Лаврищевы решили своих дочерей несколько остепенить. Оценив незаурядные способности старшей дочери, они не совсем честно купили и обустроили для Алины неплохое по столичным меркам кафе.

Хорошо видимый из окон офиса фирмы небольшой кондитерский магазин приглянулся Лаврищеву сразу. Раз он находился рядом с его землёй, то конкуренты по отъёму денег у населения ему тут были совсем ни к чему. Свободных денег у него теперь было много, коварства и хитрости не занимать и в его голове быстро созрела одна интересная идея.