– Хирн сказал в ответ: «Я понимаю, как вам тяжело, старшина Холт! Судя по рассказам, капитана «Дельфина» посадили в шлюпку вместе с двумя-тремя матросами. Кто знает – быть может, среди них был и ваш брат?..»

– А дальше?

– Дальше, мистер Джорлинг, он произнес такие слова: «Вам не приходило в голову разузнать об этом у Дирка Петерса?» – «Да, – отвечал Мартин Холт, – как-то раз я обратился к нему с таким вопросом, но мне еще ни разу не приходилось видеть кого-нибудь таким подавленным. Он твердил лишь одно: «Не знаю, не знаю…», да так глухо, что я едва сумел его расслышать. При этом он закрыл лицо руками…»

– Это все, что вы сумели расслышать из их разговора, боцман?

– Все, мистер Джорлинг. Разговор показался мне любопытным, вот я и решил поведать вам о нем.

– К какому жы выводу вы пришли?

– Ни к какому, за исключением того, что гарпунщик – редкий мерзавец, вынашивающий подлые замыслы и собирающийся втянуть в них Мартина Холта.

Действительно, как было объяснить новую личину Хирна? Почему он искал встречи с Мартином Холтом, одним из самых верных людей в экипаже? Зачем он напомнил ему о трагедии на «Дельфине»? Неужели Хирн знает больше остальных о Дирке Петерсе и Неде Холте, неужели ему известен секрет, единственными хранителями которого считали себя мы с Дирком Петерсом?..

Мною овладело сильное беспокойство. Однако я не решился поделиться своими опасениями с Дирком Петерсом. Заподозри он, что Хирн болтает о событиях на «Дельфине», узнай он, что этот мерзавец, как справедливо окрестил его Харлигерли, нашептывает Мартину Холту о его брате Неде, – страшно и подумать, что бы тогда стряслось!

Во всяком случае, в чем бы ни заключались намерения Хирна, оставалось сожалеть, что наш старшина-парусник, на которого капитан Лен Гай возлагал большие надежды, спелся с таким субъектом. Ведь у гарпунщика наверняка имелись свои резоны для подобных разговоров… Мне не хватало фантазии, чтобы проникнуть в его замыслы. Пусть команда на время и думать забыла о бунте, следовало держать ухо востро и не упускать Хирна из виду.

Тем временем развязка приближалась – по крайней мере, касательно шхуны. Прошло еще два дня, и все работы были завершены. Корпус корабля был залатан, а от него к основанию айсберга пролег желоб.

К этому времени верхний слой льда несколько подтаял, поэтому люди, вырубавшие желоб кирками и лопатами, быстро справились с этой работой. Желоб плавно спускался по западному склону айсберга, избегая резких перепадов. Благодаря этому, а также умело натянутым тросам, шхуну на пути к воде не подстерегали никакие опасности. Я боялся одного: что повышение температуры затруднит ее скольжение по желобу.