Глава пятнадцатая
Глава пятнадцатая
– Что ж, – сказал доктор Каслтон, когда Бейнбридж закончил, – еще пятнадцать лет назад Петерс действительно мог сотворить такое с любым человеком, весящим не более ста восьмидесяти – ста девяноста фунтов. Однажды я своими глазами видел, как он повалил наземь сильную лошадь, а нашему маленькому великану тогда уже было за шестьдесят. Вдобавок ко всему он обладает тем поразительным чутьем, позволяющим действовать наверняка, какое свойственно только животным. Говорят, тигр никогда не промахивается, набрасываясь на жертву; а наша американская пантера совершает самые немыслимые прыжки, даже особо не напрягая усилия. Я не раз замечал, что даже выродившийся по сравнению со своими дикими сородичами домашний кот крайне редко промахивается мимо цели. Петерс обладает – или обладал – таким животным инстинктом.
– Да, вы правы, – сказал Бейнбридж. – Петерс говорит, что почти на всех судах, на которых он когда-либо ходил, его прозывали «бабуином» – из-за огромной физической силы и проворства, говорит он; но как мы знаем, скорее из-за маленького роста и широкого рта – на самом деле из-за поразительного сходства с гориллой или орангутаном, а также, вероятно, из-за упомянутого Пимом обыкновения симулировать легкую умственную отсталость, прикидываться «простачком».
– Так не пойдет, – сказал Каслтон с тем особым выражением лица, какое у него появлялось всякий раз, когда он собирался перейти от серьезного разговора к шутливому. – Я ничего не имею против того, чтобы моего старого друга Петерса называли гориллой, но на горилле я ставлю точку. Я возражаю против «орангутана» и решительно возражаю против «бабуина». Но с «гориллой» я согласен, ибо горилла во многих отношениях превосходит – или во всяком случае, превосходила – человека. Истинность последнего утверждения представляется очевидной, даже если в своем сравнительном анализе мы ограничимся рассмотрением одного только скелета животного. Во-первых, горилла более спокойна и менее любопытна, чем человек; это доказывается наличием у нее всего трех, вместо четырех, позвонков в нижней части позвоночника: то есть хвостовой отросток у нее короче, чем у человека, а следовательно, по уровню развития она стоит дальше от обезьяны, чем мы. Во-вторых, у гориллы тринадцать ребер, каковое обстоятельство позволяет с уверенностью предположить, что, как бы ни выглядела современная горилла, ее дальние предки были красивее человека, поскольку первому горилле-самцу в поисках супруги не приходилось ограничивать поле действий собственной грудной клеткой.