– Опусти, – неожиданно раздался гулкий скрипучий голос. Пим испуганно отдернул руку, и ваза с глухим стуком стала в прежнее положение.
– Если ты хочешь сообщить мне что-то важное, – продолжал голос (принадлежавший Масусалили), по-прежнему скрипучий, но теперь похожий на голос, слышный через рупор, – приблизь губы к трубке и доложи о своем деле.
Пим придвинул лицо к незаткнутой трубке, которая находилась всего на пару дюймов ниже его рта и из которой шел пар, с виду похожий на пар от дыхания в морозный день, и сказал:
– Мы пришли, сэр, чтобы предложить свою помощь – обеспечить вас дровами и, коли получится, пищей; или же, если вы пожелаете, перевести вас в теплое безопасное место.
Наступила пауза, в течение которой пар продолжал струиться из трубки перевернутой вазы, а затем вновь послышался голос престарелого мистика.
– Юноша, ступай отсюда, вместе со своим обезьянообразным товарищем. Я благополучно пережил пятьдесят три такие снежные бури. Здесь под вазой у меня две зажженные лампы, запас масла для них, которого хватит на восемь дней – а именно столько продолжалась самая долгая из таких бурь, – запас пищи и воды, достаточный для поддержания моих телесных сил в течение недели. Вдобавок у меня есть пища для ума, ибо я взял сюда манускрипт, написанный молодым мудрецом, Гиптусом, который переслал мне его через Аззу задолго до того, как легенда о Ромуле излилась из источника, дающего рождение мифам, и поплыла по реке времени; манускрипт, который я с наслаждением перечитываю раз в сто лет. Страх не знаком человеку, не ведающему страха. Ступай прочь, ступай живо – и со стыдом в душе; ибо ты еще не начал жить, а уже осмеливаешься полагать, будто опасность может грозить человеку, который принимал участие в строительстве великого города, известного тебе как древний город Вавилон. Юноша, когда ты побеспокоил меня, я читал послание от своего друга, который пишет мне из деревни Сахара о намерении глупого фараона увековечить свое имя, возведя огромное пирамидальное сооружение из камня, проект которого придумал мой друг, дабы развлечь праздное воображение своего правителя, а заодно глубоко поразить европейских варваров, могущих случайно оказаться там; и среди всего прочего Азза спрашивает моего мнения относительно наружной поверхности своей пирамиды, на каковую просьбу о совете я, помнится, ответил, что стены следует сделать в виде ступеней, ведущих к вершине. Ха-ха-ха! – послышалось из трубки хриплое кудахтание, призванное изображать презрительный смех. – Вы говорите… ха-ха!.. вы говорите, что этот фараон принадлежал к