– Чертовски верно, – ответил тот.
А про себя добавил: «Вперед, юный Карл. Спутайся с такой штучкой, и посмотрим, куда это тебя заведет. Она разбила больше сердец, чем ты опорожнил пивных кружек».
И, однако, он понимал, что, будь на десять лет моложе, весьма вероятно, и сам был бы не прочь спутаться с ней.
Блейкер, между тем, тоже заметил ее – только покойник не заметил бы ее. Он резко смолк, удивленно заморгал и сказал:
– А?
С дождя вошел полицейский в промокшей накидке, шлеме, со свистком на цепочке… – все как положено. Все притихли, когда он подошел к стойке, облокотился на нее и негромко заговорил с барменом. Показал ему фотографию. Слейтер навострил уши.
– Нет, – ответил бармен, продолжая протирать стакан. – Итальяшка? Преступник?
– Он пропал, – ответил бобби[52].
Слейтер умудрился бросить взгляд на перевернутую вверх ногами фотографию: Антонио Минателли. Боже мой! Значит, вот как они решили ненавязчиво проверить собравшихся на встречу! Даже потрудились послать следователя. Видимо, рассчитывали, что Минателли может объявиться здесь.
Когда полицейский ушел, Блейкер завелся снова, но, заметив, что новая девушка – женщина – за его столом репортер, теперь переключился на нее.
– По-вашему, Альхазред был безумен? Нет, это вы безумны – люди, не верящие в его реальность! Может, он отзывался на другое имя, но он был реален, не сомневайтесь. Пророк, предрекающий гибель: «Раскайтесь в своих грехах, ибо конец близок!» Лавкрафт был вторым, просто он не столь откровенен. Маскировал реальность вымыслом. Однако его рассказы –
Свет снова замигал, его яркость заметно уменьшилась. Блейкер повел рукой по комнате.
–
Свет погас.
– Вот дерьмо! – произнес смутно различимый человек за стойкой и полез к коробке с предохранителями.