– Ханна Фюрд! Кроа-а-ак! Сверчок за печкой!

- Я говорю, дай ему печенье! – вне себя заорала мисс Голубая. – Ты что, забыла, что такое печенье?

– Если ты сейчас же не замолчишь, я проломлю тебе голову!

Хриплые визгливые выкрики продолжались. Среди этого переполоха вдруг снова зазвонил дверной колокольчик.

– Это все твоя мелодия! – с криком ворвалась в гостиную мисс Зеленая. – Я же просила тебя никогда не играть эту пьесу! Он каждый раз начинает беситься!

– Череп и кости! Дайте мне поправиться! Ханна Фюрд! Ханна Фюрд!

Вскочив с места, я отворил входную дверь, собираясь спастись бегством. На крыльце стояли мужчина средних лет и девочка лет восьми-девяти, которую он держал за руку. Я сразу узнал этого человека: это был мистер Юджин Осборн, который работал поваром в кафе «Яркая звезда».

– Я привел Уинифред на урок му… – заговорил он, но хриплый голос в задней комнате оборвал его на полуслове:

– Череп и кости! Кроа-а-а-ак! Сверчок за печкой!

- Господи, что это за крики? – изумленно вопросил мистер Осборн, положив руку девочке на плечо.

В широко раскрытых голубых глазах дочери мистера Осборна читалось удивление. На покрытых волосками пальцах мужчины я заметил вытатуированные буквы: «А», «Р», «М», «И», «Я».

– Это мой попугай, мистер Осборн.

Мисс Гласс Голубая подошла, отодвинув меня в сторону. Для своего худощавого телосложения она обладала немалой силой.

– Он сегодня не в духе.

Из прихожей снова появилась мисс Гласс Зеленая с огромной клеткой в руках, в которой, как оказалось, и находился источник всего этого переполоха. Это был здоровенный попугай, который летал по клетке и бился о прутья, дрожа, словно лист под порывами ураганного ветра.

– Череп и кости! – выкрикивала птица, показывая всем свой черный язык. –Дайте мне поправиться!