Официантка проводила их к заветному месту, вручив каждому меню.

Мистер Штайнер снял пальто и перчатки, оставшись в твидовом костюме и бледно-сером жилете. Свое пальто и шляпу он повесил на стоявшую рядом вешалку. Его седые, еще густые волосы были коротко подстрижены и торчали, как щетина на щетке. После того как мистер Штайнер и отец расположились за столиком в кабинке, молодой человек стянул с себя куртку, под которой оказалась синяя клетчатая шерстяная рубашка с закатанными рукавами, открывавшими мускулистые руки. А на его правом предплечье, повыше локтя…

– О господи! – выдохнул отец.

– В чем дело? – спросил Ханнафорд. – Здесь не разрешено снимать куртку?

– Конечно можно.

На лбу отца выступил пот. Мистер Ханнафорд присел рядом со своим старшим товарищем.

– Я хотел спросить… эта ваша татуировка…

– Она беспокоит вас, приятель?

Синевато-серые глаза молодого человека угрожающе сузились в маленькие щелки.

– Ли! – предупредительно повысил голос мистер Штайнер. – Не нужно.

Казалось, он отдает своему свирепому псу приказ «сидеть».

– Никаких проблем, – ответил отец. – Просто дело в том…

Ему стало трудно дышать, комната внезапно закружилась перед его глазами.

– Дело в том, что я уже видел раньше такую татуировку.

Какое-то время все молчали. Мистер Штайнер заговорил первым:

– Могу ли я спросить, где вы ее видели раньше, мистер Маккенсон?

– Прежде чем я отвечу, мне хотелось бы знать, откуда вы приехали в наши края и что вас сюда привело.

Отец с трудом заставил себя оторвать взгляд от нечетких очертаний черепа с развевающимися над висками крыльями.

– Я ничего не скажу, – известил своего спутника мистер Ханнафорд. – Мы не знаем этого парня.

– Верно, Ли. Но ведь мы никого здесь не знаем.