– Все мы стараемся как можем. Мила необыкновенная девочка.
– Она действительно необыкновенная, и я говорю это не просто потому, что она моя дочь. – Язвительно. И не то чтобы Коул ревнует к тем отношениям, которые возникли между Щедростью и Милой; ее тревожит то влияние, которое приобрела над ее дочерью пышная гавайка. В настоящий момент ей меньше всего нужно, чтобы ее малышка выдавала ядовитые догмы.
Рядом с Коул орудует иголкой Умеренность. Она суетится, путает слова. В Благодатях не все сестры равны между собой, но Умеренность старается. В конце концов она больше не может сдержаться.
– О, Терпение, я так за тебя рада!
– Понимаю. Впервые в Майами. – Она пропускает иголку туда и обратно. И мы увидимся с матерью Низшей. Мила в восторге. Это все равно что встреча с папой римским.
– Умеренность, как ты могла? – стонет Целомудрие.
– О! О да. – Умеренность становится пунцовой. – Встреча с матерью Низшей. Вот что я имела в виду.
Коул опускает шитье.
– В чем дело, Умеренность?
– Извини, Щедрость! Я так рада за нее! Я не смогла сдержаться.
– Кошка уже выпущена из мешка, – вздыхает Щедрость. – Говори уж теперь.
– Твое Умерщвление! – сияет Умеренность.
– Оно же еще только через несколько дней.
– Надежда говорит, ты уже готова. Она говорит, у тебя отлично получается!
– Достаточно, Умеренность. Ты же знаешь порядок.
Умеренность хлопает себя по губам обеими руками, однако глаза у нее сияют.
– Извини! Извини, я больше не скажу ни слова!
Ого! Твою мать!
– Даже не знаю, что сказать.