– Спасибо! Да будет благословен ваш день! – Мама тащит Майлса к машине, нарочито громко заявляя: – Маленькая Гавана! Ты рада, доченька?

– Но нам ведь туда не нужно, да?

Мама прикладывает палец к губам: тсс! Волдырь лопается, проливаясь прозрачной жидкостью на подбородок.

– Блин! Ладно, будем считать это знамением свыше.

– Ты скажешь мне, куда мы направляемся?

– Не сейчас! – Она на взводе.

– Ты не можешь принимать такие решения без меня! Ты должна мне сказать, что происходит.

– Скажу. Обещаю. Попозже. Извините, водитель, мы передумали, вы можете отвезти нас в Уинвуд?

– Вы клиенты, вы и заказываете музыку, – отвечает водитель. Это бабуля в очках в роговой оправе, склонившаяся к рулевому колесу. Не лучшая машина для бегства.

Ночной Уинвуд бурлит высокооктановой жизнью. Майлс с матерью оказываются в праздничной атмосфере рынка под открытым небом; машины, торгующие всякой снедью, скейтодром, девушки, выполняющие трюки, скрежет роликов по дереву.

– Куда мы направляемся?!

– В Маленькое Гаити – но сначала мы должны поставить дымовую завесу. – Мама покупает бутылку содовой на деньги, материализовавшиеся из лифчика, после чего увлекает его в туалет.

– Снимай свою «апологию»! Живо, живо, живо!

– У меня под ней ничего нет! – возражает он.

– У тебя под ней сорочка. Этого достаточно.

– Да она меня едва прикрывает!

– Ничего, ночь стоит теплая. Давай! Мы встречали женщин, на которых надето еще меньше.

Он одергивает сорочку, которая на самом деле лишь длинная футболка, и с белыми кроссовками смотрится просто уродливо. Мама сворачивает «апологии» изнанкой наружу, чтобы не были видны «прости», запихивает их в мусорный бак и засыпает сверху другим мусором, поэтому ее рука оказывается перепачкана каким-то соусом.

– Проголодался? – улыбаясь, протягивает ему руку она.

– Фу! Нет!