– Его никто не навещает? – поинтересовался Влад.

– Никто, – коротко отрезал их сопровождающий. – Родители у него вроде давно умерли, а больше никого не осталось. Может, и были ещё какие-то родственники, но если так – все отказались от него. Даже писем не присылают. Да и журналистам он не нужен. Почему он вдруг следкому понадобился…

Миновав ещё одну железную дверь, они очутились в прямоугольном помещении, разделённого посередине решеткой с оргстеклом, вдоль которой располагались небольшие отсеки. В каждом стоял стул, а на подоконнике возле «окошечек» стояли металлические переговорные устройства.

– У него запущенная стадия рака кишечника, – сообщил их проводник. – Врач говорит, жить ему осталось всего пару месяцев. В лучшем случае – полгода. Да… В общем, ждите здесь. Сейчас его приведут.

С этими словами он вышел, и запер за собой дверь.

Гоша посмотрел на прозрачную плексигласовую перегородку, призванную разделять заключённых и их посетителей с воли. В стене, находящейся с той стороны, он увидел ещё одну дверь, а рядом с ближайшим окошком – пустующий сейчас стул.

После ухода их компаньона в помещении наступила глухая тишина, которая, казалось, запечатала их ужина вакууме, отрезав вместе со стенами от реального мира. Даже время как будто остановилось – хотя, возможно, здесь, в этом месте, где сам воздух и стены были пропитаны духом тягостного существования, было своё понятие времени. Впрочем, такие понятия, как время и пространство, согласно теории Канта, считались вообще субъективными.

– Вот мы и прибыли. Сейчас Тот и Анубис будут взвешивать наши сердца, – мрачно хмыкнул Гоша, оглядывая стены.

– Это что? История Древнего Египта? – улыбнулся Журавлёв.

– Ага. Суд Осириса. Египетская книга мёртвых, – пояснил Георгий. – Не обращай внимания. Честно говоря, весь путь меня не покидало ощущение, что мы направляемся в какой-то эквивалент чистилища на земле. То ещё ощущение, – он убрал вспотевшие волосы со лба.

– Да перестань. Я вообще не люблю такие сравнения, а всеми этими мифами даже ради интереса не увлекался. Ты же знаешь, я стопроцентный атеист и реалист.

– Ладно, атеист и реалист. Тогда, может, тебе ближе к пониманию будет другая теория. Слышал про «Голографическую вселенную» Майкла Талбота?

– Талбот… нет, – медленно покачал головой Влад. – А что там?

– Говоря вкратце – автор описывает теории физика Дэвида Бома и нейрофизиолога Карла Прибрама, которые путём серьёзных исследований пришли к выводу, что вся материальная вселенная – это голограмма, и всё в ней взаимосвязано. Прибрам даже сравнивал её с нейронной сетью… Это, кстати, сейчас актуальная картина объяснения реальности.