«Ты пишешь о том, чего ты боишься».

Да, она, как и все нормальные люди, боялась стать жертвой маньяка. Но теперь, когда это произошло, в данном страхе больше не было смысла. И теперь, столкнувшись в реальности с неописуемым ужасом, Ксюша понимала, что никогда не будет прежней.

Как и Артём. Она не сомневалась, что встреча с ней повлияла на него так же сильно, как и её с ним – а может, в чём-то даже сильнее.

Да, он рассказывал ужасные вещи, и он же их совершал. Но также Ксюша видела в нём и другую, светлую сторону, которую он сам в себе, должно быть, никогда не признавал.

У него могло быть иначе. Сейчас она это понимала. Увы, но эти хорошие черты, ростки жизни в его душе, как в саду, без должного внимания задавили буйно выросшие сорняки, которые некому было уничтожать. Способности испытывать правильные чувства нормальных людей были глубоко погребены под пластом приобретённого равнодушия, злости, обиды и ненависти, но, она верила – и видела – до конца так и не умерли. Будь Артём конченным психопатом, он никогда не стал бы заботиться о ней.

Ксюша понимала, что не может винить его в искривлённой картине мира: если она подвергать жестоким испытаниям книжных персонажей, не испытывая при этом мук совести, то для Артёма, благодаря искаженным понятиям, такими персонажами выступали все жители этого мира. Чувство жалости к нему, зародившееся ещё в ту ночь, когда он рассказал ей историю своей семьи, с тех пор, несмотря ни на что, только усиливалось. Что, если Артём, пытаясь постигнуть настоящую суть всего, в итоге потерял самого себя? Что, если настоящим он был не когда убивал, а именно находясь с ней? Когда с увлечением в глазах показывал ей, какие лекарственные травы можно собирать в лесу. И во время жаркого обсуждения её персонажей, когда Артём предлагал самые комичные версии того, как именно мог подняться в девяностые отец Алёны, торговавший на рынке хозяйственной продукцией, смеялся сам и до упаду веселил её саму.

Когда готовил её любимую еду, знакомил с интересными книгами и неосознанно прижимался к ней во сне.

Ей не хотелось признаваться себе, но даже в постели он был внимательным, ласковым и нежным, а сам факт секса с ним давным-давно перестал её пугать. Ксюша подозревала, что Артём, возможно, и раньше не хотел причинять ей этим боль – просто всему мешали её ужас и его изначальное неумение обращаться с ней. Но вероятность наступления беременности её всё же волновать не перестала. Первые во время пребывания здесь критические дни наступили в срок – хоть и были несколько иного характера – возможно, из-за пережитого стресса и перенесённого переохлаждения. Но с тех пор, как Ксюша перебралась спать к Артёму, между ними всё стало происходить закономерно чаще, и ей оставалось только делать всё от неё зависящее и надеяться на лучшее.