– Что теперь будет? – вырвался у неё подавленный стон.

– Милая, с нами всё будет хорошо, – услышала Ксюша успокаивающий голос мужа, и почувствовала, что он гладит её по сне. – Главное, ты жива, и я с тобой. Что бы ты ни решила – я люблю тебя, и так будет всегда. Я ведь давно так тебе сказал – ещё до свадьбы, помнишь? – она почувствовала, что он ласково усмехнулся. – Но… если ты всё-таки не хочешь…

– Хочу, – услышала Ксюша собственный голос. – Гоша, я… тоже люблю тебя. Но ведь… если я…

Она оторвалась от его груди, и снова села, уставившись на свои руки.

– Они сказали, что я… беременна. Что срок у меня – девятая неделя, – она покачала головой, боясь заплакать. – Это ведь… не может быть…

«Не может быть твой ребёнок, – убито подумала Ксюша».

В некотором роде, она опять оказалась на месте Алёны Тихоновой… Ирония судьбы Ксюши – той, что всю жизнь, как сейчас она осознавала, готовила её к встрече с маньяком, сыграла и здесь свою роль.

Теперь все её недомогания и прочие вещи получили логичное обоснование. И почему она раньше не догадалась о своём положении? Там, ещё в доме Артёма, Ксения опасалась того, что может забеременеть – но в итоге, особенно после своего освобождения, вообще забыла об этом думать. А менструация, хотя в июне и оказалась необычайно короткой, была похожей и в середине мая, когда Ксюша списала данную аномалию на стресс.… Как сделала это вновь, и не придала значения.

Значит, всё произошло примерно в конце мая. И то, что врачи в больнице, куда её доставили сразу после вызволения из плена, ничего не обнаружили, можно было объяснить лишь малым на тот момент сроком – примерно до десяти дней от самого зачатия. Соответствующих анализов ей позже тогда, соответственно, тоже никто не повторял.

Прошлой ночью, после случившегося, новость была слишком ошеломляющей, чтобы воспринять её в полной мере. Однако теперь, по мере того, как Ксюша приходила в себя, с каждой минутой ей становилось страшнее принимать это как должное. Но вместе с беспокойством было и другое: странность осознания, что в ней уже существует новая жизнь.

Несколько раз она представляла, как такое происходит с другими, и как когда-нибудь тоже станет матерью – но воспринимать это сейчас как уже имеющийся факт было гораздо сложней – и необычней. Ведь её ребёнок, по сути, уже существовал – только ещё совсем крошечный, ни для кого не заметный. Ей вдруг с волнением подумалось, что через всего пару месяцев она сможет почувствовать в себе его шевеление, а её живот начнёт приобретать округлую форму, становясь всё больше по мере того, как сын или дочка внутри будет расти. Ей хотелось его защищать, и она запоздало испытала ужас, подумав, какому риску подвергала его накануне.