— Книгу ищи — в зеленом кожаном переплете.

— Такая ценная книга?

— Ценная… — Башкиров обрывал обивку с дивана. Саныч тебе за нее неслабые премиальные даст…

— Ого! — не удержался от восклицания Пустовит, выдвинув средний ящик; в руках фельдшер держал пухлый конверт; при этом Пустовит прикусил губу, он уже пожалел о своем восклицании.

— Что там? — Башкиров взял конверт, вытащил пачку долларов. — Неплохо! Это нам за труды, — он на глазок разделил пачку надвое; половину сунул себе в карман халата, половину вернул Пустовиту. — Конфеты своей девочке ты купить уже сможешь. Найдем книгу — сможешь купить и саму девочку.

Пустовит усмехнулся:

— У меня этих девочек — полный комплект.

— А ты их считаешь? — полюбопытствовал Башкиров, вернувшись к дивану.

— До сотни считал, а потом бросил. Пустая затея. Многих уж и не помню. Сначала пытался удержать в памяти. Зачем-то. Перебирал их мысленно. А потом вижу — не смогу. Некоторые надолго запоминаются — активные и ласковые. Но в большинстве своем — на следующий день уже и не думаешь о них, — он выбрасывал из стола последние ящики. — Бабы — дуры. Мясо. О них помнить — себя же унижать.

— А первую помнишь?

— Первую помню, — злобно скривился Пустовит. — Я-то летами был малек, а она — блядь прожженная; огонь и воду прошла. Сидели с ней в комнате, разговаривали. Она говорит: «Хочу интим, давай свечку зажжем». Я зажег. Но и в интиме — будто скованный. Первый раз ведь. Даже за колено не решаюсь взяться. А она — хочет. Задница так и горит. Крутилась, крутилась… Говорит, чтоб я принес воды, пить захотела. Я пошел за водой, возвращаюсь, а в комнате уже темно. Он говорит: «Свечка упала». Ну тут в темноте я и осмелел, залез на нее…

— Что, облажался?

— Почему облажался? Все — чин-чинарем! Заделал ей как следует. Я же тогда думал: чем сильнее работаешь, тем лучше. Ну и расстарался. Так работал, что панцирная сетка не выдерживала; девица кормой об пол стучала… Когда кончил, она говорит… многозначительно так говорит: «И что теперь?» Я грешным делом и испугался. Думал, замуж за меня собралась… Ну и набил ей рожу…

Башкиров усмехнулся, оставил диван с торчащими пружинами, глянул за батарею отопления.

А Пустовит подошел к шкафу, поднял голову:

— Ого, какой шкаф!.. Если он полон, трудненько в нем будет книгу найти.

Открыв шкаф и увидев, что он пуст, фельдшер вздохнул облегченно. Вошел в шкаф:

— Сюда бы еще освещение провести и выключатель — сбоку.

Он пошарил рукой по пустым углам.

Башкиров проверял половицы — все ли прибиты. Сорвал со стены коврик: