– Я когда приехала, дом обошла и поднялась наверх, в библиотеку, – докладывала она старушке, – пробыла там примерно с четверть часа. Вдруг слышу запах гари, спустилась вниз, а уже все горит, и мебель, и ковры. Все.

– Мама, не лезь к человеку, не видишь, она в шоке – кинул на бегу Борис. – Привет, Лика. Ты как, жива?

– Вроде да, – кивнула она.

– Ну, это самое главное. Мы пожарников вызвали, народ созвали, может, успеем спасти твой домишко.

Он убежал, но Светлана Семеновна не вняла указу сына, стала приставать с более подробными расспросами и Лике пришлось сочинить, что дверь входную заклинило, поэтому она полезла на крышу. Рука болела невыносимо, да и все тело натужно стенало, досталось ему на орехи от хозяйки.

– Вот ужасть, так ужасть, – цокала языком въедливая старушенция, слушая Лику.

И Лика была с ней абсолютно согласна – «ужасть» еще какая! Пока они вот так беседовали, остальные бегали, звонили, собирали народ. В общем, полная имитация бурной деятельности. Лика плохо понимала, что именно происходит, наверное, действительно, была в шоке. Как приехала пожарная машина, она не видела, к тому времени друг Бориса, приехавший к ним в гости на выходные, вызвался отвезти ее в город. Дядька проникся ролью спасителя настолько, что отвез ее в больницу, водил по кабинетам и дождался, пока ей окажут медицинскую помощь.

Более менее она стала адекватно воспринимать окружающий мир после посещения травмпункта, где ей вправили лодыжку, туго перебинтовав ногу, сделали снимок руки, засвидетельствовали перелом и наложили гипс. После перенесенной физической боли на смену пришли моральные переживания, которые, в большей степени, сводились к извечным вопросам русской интеллигенции. На вопрос Федора, ставшего ей «родной мамой», как изволил выражаться ее любимый литературный герой Карлсон, куда ее доставить, Лика ответила не сразу. Действительно, куда? Безусловно, дорога домой ей заказана. Она не знает, где сейчас находится Макс и не собирается ставить под угрозу сына своим появлением у свекрови. Лучше всего, конечно, было бы попасть в надежные руки Кирсанова, но, увы, она понятия не имела, где именно проживает ее герой-любовник, а искать по памяти дом Стаса на Моросейке… такой роскоши она не могла себе позволить. Что скажет Федор? Она не в состоянии выдумывать очередные правдоподобные байки, почему она, коренная москвичка, мужняя жена, владелица загородных домов, вздумавших сгореть в одночасье, и вдруг оказалась бездомной бомжихой, которой некуда податься. Она должна была назвать точный адрес, куда ей крайне необходимо попасть после перенесенного стресса, чтобы не заронить ненужные подозрения в голову доброго самаритянина.