– Черт, – ругнулся Кирсанов, наступив на телефонную трубку, которая валялась на полу возле кресла.

– Ну, конечно же, он ее бросил, не выключив, – произнесла Лика, – а теперь она еще и села.

– Видно, спешил очень, – разглядывая телефонный аппарат, сказал Кирсанов, – Я смотрю, тут автоответчик есть и определитель номера.

– И записная книжка, и автодозвон, и удержания второго звонка на линии, удобно, ничуть не хуже мобильника, – отозвалась Лика.

– Только с собой не поносишь, – хмыкнул Стас.

Они осмотрели всю квартиру, но никаких следов вторжения посторонних Лика не заметила, судя по всему, весь беспорядок был учинен хозяином: какие-то файлы с документами на журнальном столике, разбросанные по дому несвежие рубашки и носки, использованные полотенца, разобранная постель, чашки с засохшими следами кофе. На двух она заприметила следы губной помады, и это ее ужасно покоробило. Во рту появился кислый привкус, грозивший перерасти в тошноту. Господи, как может человек жить в иллюзорном мире? Лика схватила пепельницу полную окурков и, гадливо сморщившись, опорожнила ее в мусорное ведро.

«Как я могла идеализировать наш брак, упорно не обращая внимания на всё, что не вписывалось в мои розовые картинки? – удивлялась она про себя. – Господи, смешно вспомнить, как я корила себя за супружескую измену, сколько дум передумала о собственной испорченности, сколько извинений принесла мужу мысленно. А он бросил меня в беде и, вместо того, чтобы лететь мне на выручку, спокойненько устраивал домашние посиделки с какой-то кралей».

Она вернулась в зал и с грохотом шмякнула пепельницу на журнальный столик. Золотой портсигар подскочил на столешнице. «На долгую память с наилучшими пожеланиями» – было выгравировано на крышке. Подарок сотрудников. Так сказал Макс. А так ли это? И браслет. Помнится, золотой браслет, идеально подошедший часам, купленным ему мамочкой, ему тоже как-то дарили сотрудники. Где правда? Кто теперь знает?

– Лика, уже ясно, что он ушел отсюда своими ножками, – пробурчал Стас, клацавший кнопочки пульта телевизора, отчего экран мельтешил картинками. – Давай, собирайся, пора ехать. И пацан твой, наверное, уже съел твою подругу. Он же голодный.

– Но не людоед, – слабо улыбнулась она.

В спальню заходить не хотелось, мерещилось, что из-под подушки высунется чей-то красный лифчик, а на люстре будут раскачиваться ажурные черные трусики. Но, к сожалению, ее вещи находятся тоже в спальне, поэтому пришлось себя пересилить.

– Я помогу, – вызвался Кирсанов, – а то одной рукой не справишься.