Она была сама не своя. Она шутила за завтраком, когда они остановились перекусить в кафе, поддерживала общую оживленную беседу, смеялась высказываниям Ваньки, который прекрасно вписался в компанию, чувствуя себя равноправным членом команды, но внутри все застыло, как перед прыжком в бездну. Непрестанно потели ладони, и она украдкой вытирала их то салфетками, то носовым платком. Лика ждала чего-то ужасного, ощущая кожей приближение неизбежности. Ее сердце подсказывало – беды не миновать. Такое чувство бывало у нее в детстве, когда на Поповку надвигалась гроза, сверкали молнии, расчерчивая небо, затянутое тучами, угрожающе рокотал гром, хлопали на ветру ставни, и в воздухе витал дух опасности, которая вот-вот должна была обрушиться на людей. Вот и сейчас она ощущала, что скоро произойдет нечто неотвратимое.

Это случилось, когда они подъезжали к Подольску. В машине хором пели «А-а-а, бананы, кокосы. А-а-а, тропический рай», чтобы повысить Лике настроение и поднять общий боевой настрой. И тут зазвонил сотовый Стаса. Он ответил, резко вырубив радио, и у Лики в ту секунду сердце рухнуло в пятки. Убс, и вот оно уже застучало в горле. От таких кульбитов сердца-акробата, потемнело в глазах и зазвенело в ушах. И словно через слой ваты доносились обрывочные реплики Стаса.

– Я слушаю. Да, да. Когда? Хорошо. Скоро приедем, нет, мы не в городе. Примерно, через час, может, чуть больше. До встречи.

– Что? – спросил Кирсанов и даже снизил скорость.

– Все, – ответил Стас, – похоже, навернулось наше путешествие. Милые, дамы, вы не будете против, если я вызову на конфиденциальный разговор своего друга? Денис, тормози, очень срочно.

Денис затормозил, съехал на обочину, и они вышли из машины.

– Что там, интересно, случилось? – спросила Алька, глядя на мужчин в окно.

– Мулечка, мы чиво стали? Пиехали, да? – тряс ее Ванечка.

– Нет, постоим пока, отдохнем и дальше кататься поедем, – рассеянно ответила она.

– Ты чего такая бледная? Тебе плохо? – спросила Алевтина встревоженно.

– Мне? Да нет, не так, чтобы очень, – понесла какой-то бред Лика, вглядываясь в лицо Кирсанова сквозь тонировку стекла.

– У тебя лучка болит? – спросил заботливый сын.

– Да, Ванечка, немножко болит, – рассеянно ответила Лика.

Наконец, мужчины перестали шушукаться. Стас подошел к машине, а Кирсанов остался стоять на обочине, ковыряя носком туфли грязный снег.

– Лика, пойди, с тобой Денис хочет поболтать, – пряча глаза, сказал Стас, умащиваясь на переднем сидении.

– Что случилось? Что за тайны российской империи? – завозилась Алька.