Глаза девушки медленно сузились. В памяти вихрем промелькнули воспоминания, связанные с телохранителем.

Борий.

Калейдоскоп воспоминаний замер на моменте, где он наваливается на неё, на тринадцатилетнюю девчонку.

Борий. Тот, чьей крови она жаждала не меньше, чем дедовой.

Когда-то Майяри его люто ненавидела – Агарес Изирш не смог заслужить даже сотой доли той ненависти – и боялась. Обвешанный самыми мощными амулетами, покрытый защитными печатями, в одежде, затканной обережной вышивкой, и под защитой старейшины, он был для неё чем-то совершенно недосягаемым.

Ветер взлохматил короткие золотистые волосы и заиграл амулетами-серьгами. В серых льдистых глазах росчерком мелькнула то ли застарелая ненависть, то ли злорадство.

– Старейшина кормит бесполезных слуг? – Майяри склонила голову набок и с пренебрежением осмотрела телохранителя с ног до головы. – Неужто после моего… ухода для тебя нашлась работа? Разве ты хоть на что-то годен?

– Именно благодаря вашему… уходу работы у меня было невпроворот. Летал туда-сюда, смотрел, выискивал…

По губам Майяри скользнула злая улыбка.

– Поэтому я и спросила: здесь что, кормят бесполезных слуг? Пока сама не раскрылась, наша птичка меня даже рядом с собой не видела.

Ухмылка с лица Бория не сошла, но взгляд стал злее.

– Слепнешь, Борий. Старость? Кара за разгульную жизнь? Или травят тебя потихоньку? Здесь же так и принято избавляться от неугодных слуг, – Майяри обвела толпу весёлым взглядом. – Тихонечко, легонечко травить, мол, сам и умер. Чтоб остальные не разбежались. А ты кому здесь угоден, раз даже меня отловить не смог?

– И всё же вы здесь, госпожа.

– И прилетела не в твоих когтях. Так в Жаанидые был ты? Подарочками, чую, дед подсобил.

– Старейшина был любезен, – пропел Борий, – расщедрился даже на самые подробные указания.

– Это не щедрость, мой дорогой. Иначе бы ты просто всё провалил.

– А я думал, изменилась, – оборотень широко улыбнулся и, откинув голову назад, расхохотался.

Майяри действительно изменилась. Шесть с половиной лет назад этот издевательский хохот вывел бы её из себя: опять ей не удалось поставить охранника на место, опять не удалость уколоть, опять не вышло досадить хоть немного! Но сейчас она лишь тонко улыбнулась, чувствуя, что прежнего страха перед оборотнем больше нет. Как и лютой ненависти.

Теперь ею владело отвращение.

Борий по-прежнему ходил в амулетах, обережных вышивках, да и наверняка печати и благосклонность деда никуда не делись. Но Майяри больше не полагалась только на свои силы хаги. Она повидала мир, её мышление стало шире, а фантазия… более изощрённой.