Майяри поджала губы. На поле боя всегда остаются погибшие.

– Восемь дней назад одну удалось поймать, рядом с общиной ошивалась, – Иррадера опустила глаза, красноречиво говоря этим, что девушку не совсем поймали. – Её похоронили как безымянную. Хотя родители всё равно оплакали.

– А предатель? Что за предатель? – напомнила Майяри.

– Ещё через год из общины сбежала пятнадцатилетняя девочка, – Иррадера запнулась, видимо, хотела назвать имя, но опозоривших честь рода имени лишали. – Потом ещё одна. А сегодня ночью уже девятая сбежала! И никто не понимает, как им удаётся выбраться за пределы общины. Ночью мимо охраны и мышь не прошмыгнёт, а за пределы защиты могут выйти только взрослые с ключом. Значит, их кто-то выпускает. И этот кто-то живёт здесь, среди нас! Госпожа, если бы не вы…

– Я поняла, – презрительно отмахнулась Майяри и наконец отошла от женщины. – А я-то думала, что здесь вообще ничего не меняется. Ладно, иди.

– Но, госпожа… – Одевающая растерянно уставилась на её перемазанную одежду, но Майяри ласково улыбнулась и пропела:

– Иди отсюда. Иначе я сочиню сплетню уже не про тебя, а про твоего мужа, да такую, что тебе вслед будут смотреть с жалостью и злорадством.

Побледнев, Иррадера молча шмыгнула мимо госпожи, но порог перешагнуть не успела. Припомнив ещё кое-что, Майяри её остановила:

– Эй, какая из Благословлённых на Одиночество родила старейшине сына?

Иррадера вздрогнула так, будто её поперёк спины кнутом перетянули, и с испугом уставилась на Майяри.

– Её имя нельзя называть, – едва слышно выдохнула она.

– Это почему ещё?

– Три года назад она пыталась бежать из общины и… и умерла.

Майяри резко отвернулась и сухо бросила:

– Иди.

Одевающая выбежала в коридор, боясь, что госпожа спросит что-нибудь ещё.

Тряхнув головой, Майяри попыталась выбросить всё, что услышала, и унять гнев. Хотелось, как раньше, выйти на середину общины и в ярости разбить землю, разрушить пару домов и традиционно пробить новый проход в храм, к которому Майяри питала нежную слабость. Как к воротам.

Но она вернулась сюда не затем, чтобы на неделю попасть в пещеру Наказаний. Не-е-ет. Пора бы уже наконец осуществить задуманное. Единственное, ради чего она осмелилась сюда сунуться.

Отворить ворота для Ранхаша и стреножить дорогих родственников.

Решительно покинув комнату, Майяри прошла дальше вглубь горы, где уже не было жилых помещений, и зашагала по широкому коридору, освещённому факелами. Не дойдя до конца, Майяри вернулась в закуток, который ей когда-то показал ещё Ёрдел, и оказалась напротив квадратной ниши, расположенной в полусажени над полом. Ухватившись за её край, Майяри с лёгкостью подтянулась и кое-как умостилась в углублении. И начала ощупывать камень над головой. Ямка под пальцем продавилась, за спиной раздался скрежет, и каменная плита медленно отъехала в сторону, открывая проход. Пахнуло взметнувшейся от ветра пылью, и Майяри на четвереньках полезла к свету.