После того как окружной прокурор закончил, судья Ланкершим объявил:

— По закону суд должен допросить присяжных на предмет пристрастности. Мы хотим сказать, что при выборе присяжных никогда не ограничивали представителей сторон и разрешали им задавать те вопросы, которые они пожелают. Мы всегда позволяем представителям сторон осуществить выбор присяжных. Однако при сложившихся обстоятельствах суд считает своим долгом убедиться, что ни один из присяжных не испытывает предубеждения ни к одной из сторон.

Судья задал несколько вопросов присяжным по сути дела, оставаясь абсолютно беспристрастным.

Мейсон улыбнулся присяжным.

Постепенно все в зале суда поняли, что Мейсон добился своей цели, заявив, что согласен на то, чтобы в качестве присяжных по слушаемому делу выступили первые двенадцать человек из списка.

Присяжные улыбнулись Мейсону.

Гамильтон Бергер выступил с краткой речью перед присяжными, описав, что он намерен доказать.

— Я приглашаю Хелен Кендал в качестве своей первой свидетельницы, — объявил он.

Хелен Кендал определенно чувствовала, что глаза всех собравшихся в зале суда обращены на нее. Она прошла вперед и приняла присягу, продиктовала секретарю свое полное имя и адрес и повернулась к Гамильтону Бергеру, ожидая вопросов.

— Вы помните тринадцатое число текущего месяца?

— Да.

— Я хочу обратить ваше внимание на вечер тринадцатого. Произошло ли тогда что-нибудь необычное?

— Да, сэр.

— Что именно?

— Во-первых, у моего котенка начались спазмы, я поехала к ветеринару, который сказал, что…

Окружной прокурор поднял руку, жестом останавливая свидетельницу.

— Нас не интересует, что сказал ветеринар. Это показания с чужих слов. Говорите о том, что вы знаете лично.

— Да, сэр.

— Случилось ли еще что-нибудь необычное примерно в то время, когда заболел котенок?

— Да. Мне позвонил… мой дядя.