— А как же… если я уеду?

— Это неважно. Для духа не существует расстояний.

Как странно слышать такое из уст крупного, грубоватого мужчины, от которого пахнет табаком, не слишком свежим бельем и на руках которого обильно растут рыжие волосы. Он вновь сел за стол, поиграл с распятием и установил его, наконец, на пишущей машинке.

— У вас типичный случай. Но не пытайтесь разгадать его. Вы слишком сосредоточены на себе. Как вы все похожи… Ну что ж, если вдруг потеряете веру, если вернутся прежние мучения и тревоги, то приходите ко мне… Приходите — побеседуем… И тогда увидите… Успокоение само найдет вас — это я обещаю.

Дверь распахнулась, и в кабинет вбежал ребенок.

— Франсуа, будь умницей, — сказал ему целитель. — На вот, возьми свою куклу… И играйте там потише, хорошо?

Он походя ущипнул малыша за ухо, улыбнулся Реми и промолвил:

— Вам надо попутешествовать, хоть немного… Так будет лучше… И не только для вас.

Реми поднялся, и целитель на прощание пожал ему руку. Чем ответить? Предложить деньги, поблагодарить? Но Реми все же ушел просто так, молча.

В приемной ожидали своей очереди люди — они заполнили весь коридор чуть ли не до самой лестницы. Зрелище было не из приятных: множество пациентов полушепотом обсуждают свои болезни. Кое на ком были повязки, и Реми, спускаясь по лестнице черного хода, поймал себя на том, что терпеть не может толпу, сборище, прикосновение чужих тел. Хотелось поскорее остаться одному: он был разочарован. Этот здоровяк так ничего и не понял. «Попутешествуйте!» Чего ради? Чтобы приехать и увидеть товарные склады фирмы «Вобрэ»? Этих совершенно незнакомых людей, которые будут качать головами и приговаривать: «A-а! Так вы — сын хозяина!»

Реми медленно брел по краю тротуара; получится ли поймать такси? Солнце приятно грело плечи, и идти было тоже приятно, но все-таки раньше он представлял себе это иначе… Еще ребенком, в инвалидной коляске, он ощущал себя и сильнее, и увереннее. К примеру, прохожие невольно оборачивались на него или уступали дорогу; вспомнилась одна девчушка: во время прогулки в парке Ранлаг она подбежала к нему и подарила букетик фиалок.

Реми поднял руку, но, увы, слишком поздно: такси проскочило мимо. Что ж, это еще один знак. Однако не ехать же на метро, тем более что он даже не знает, как это делается. И Париж, и все остальное он знал только по картинкам в журналах, и все эти картинки совершенно перемешались у него в голове. Чего он только не видел: дома, теплоходы, китайские и африканские пейзажи, а еще — фотографии Елисейского дворца, площадь перед Гранд-Опера в вечер гала-представления; однако прохладные и тускло освещенные маленькие кафе, антикварные магазинчики, мясные лавки с горами туш в витринах — все это было непривычно, непонятно и почему-то слегка пугало. Шум, движение, калейдоскоп запахов — от всего этого Реми растерялся, точно преследуемый зверь, оказавшийся вдали от своей норы.