— Это свободная страна, — ответил он, хихикнув.

Бриджит не поняла, шутит он или нет.

Медленно сев, она оглядела комнату.

— Какое у тебя тут милое местечко.

— Ага, здесь все мое, полностью! Но для всех места не хватит. Так что тебе придется спать со мной в одной постели! — Фиахра снова хихикнул.

Бриджит попыталась улыбнуться ему в ответ.

— Ты давно здесь?

— О да, о-о-очень давно, только… я не совсем здесь.

— Не здесь?

— Ага. Я в Америке с Сарой-Джейн Крэнстон, — он произнес это имя нарочито помпезным тоном. — Мы как Ромео с Джульеттой. О нас даже собираются снять фильм! — он заговорщически склонился к ней, заставив ощутить кисломолочный запах своего дыхания. — Говорят, Колин Фаррелл проявил интерес.

Фиахра постучал себя пальцем по носу и вернулся к просмотру телевизора.

— Тебе здесь одиноко?

— Уже нет. С тех пор, как у меня появился «Скай Спортс»[95]. Мне нравится Джонни, он разрешает смотреть спорт. Он был электриком когда-то, и таким же — ха-ха! — и остался.

— Это хорошо.

— Ага. Джонни намного лучше старого злого Боба. Который уже умер.

Фиахра отвернулся и уставился в пол. Бриджит понятия не имела, о чем он думает и думает ли вообще. Возможно, за годы изоляции его мысли запутались так, что превратились в ничто. Вдруг он поднял на нее свои большие проникновенные глаза. И где-то там, в глубине этих глаз, она сумела разглядеть поблекший мерцающий взгляд кинозвезды, похороненный тридцатью годами немыслимо жестокого обращения.

Фиахра заговорил тихим голосом, из которого вдруг исчезли неприятно-визгливые нотки:

— Ты… будешь моим особым гостем?

Бриджит ласково похлопала его по колену:

— Ну конечно.