«Нажмите, чтобы скачать».

Большой палец Сэм завис над иконкой. Над ногтем она прочла имя файла.

Вместо того чтобы коснуться экрана, она положила телефон на стол.

Она наклонилась, прижавшись лбом к холодному мрамору. Закрыла глаза. Сложила руки на коленях. Медленно вдохнула, наполняя легкие, и выдохнула. Послушала, как дождь колотится в стекла. Подождала, когда бабочки в животе угомонятся.

Фоско ткнулся ей в щеку. Он восторженно урчал.

Сэм сделала еще один глубокий вдох. Выпрямилась. Почесала уши Фоско, пока ему не надоело и он не спрыгнул вниз.

Она надела очки. Взяла телефон. Посмотрела на письмо и имя файла.

Гамма. jpg

Если Чарли была творением Расти, то Сэм всегда чувствовала свою принадлежность к Гамме. Будучи ребенком, Сэм часами наблюдала за матерью, изучала ее и хотела быть как она: интересной, умной, хорошей, правой; но после смерти Гаммы, когда бы Сэм ни пыталась вызвать в памяти мамино лицо, у нее не получалось вспомнить соответствующее выражение, будь то улыбка, удивление, озадаченность, сомнение, любопытство, воодушевление или восторг.

До настоящего момента.

Сэм нажала на файл. Смотрела, как изображение загружается.

Она закрыла рот рукой. Не стала останавливать слезы.

Чарли нашла фотографию.

Не то самое фото, а мифический снимок из любовной истории Расти.

Сэм смотрела на это изображение несколько минут — несколько часов — столько, сколько нужно, чтобы воспоминания восстановились.

Как и описывал Расти, Гамма стояла в поле. На земле — красный плед для пикника. Вдалеке — старая метеовышка, деревянная, а не металлическая, как у их дома. Плечи Гаммы были развернуты к камере. Руки на узких бедрах. Одна нога — надо признать, действительно прекрасная — согнута в колене. Очевидно, она пыталась не доставить Расти удовольствия и не рассмеяться над какой-то сказанной им глупостью. Бровь приподнята. Видны ее белые зубы. Веснушки на бледных щеках. Маленькая ямочка на подбородке.

Сэм не могла не согласиться с папиной оценкой того ключевого момента, что запечатлела пленка. Ярко-голубые глаза Гаммы, несомненно, сияли именно так, как сияют глаза влюбляющейся женщины, но в ней было и кое-что еще: изгиб губ, готовность к предстоящим переменам, стремление учиться, надежда иметь благополучие, детей, семью, полную, полезную жизнь.

Сэм подумала, что Гамма хотела бы, чтобы именно такой ее запомнили: с поднятой головой, расправленными плечами и сжатыми зубами она всегда гналась за радостью.