— Я отпустила его, и он упал на землю. Он не дышал.

— Вы пробовали сделать ему искусственное дыхание? Массаж сердца?

Я смотрю прямо в холодные голубые глаза.

— Бесполезно, Джош. У него была сломана шея.

— Почему вы так в этом уверены? — Скай почти шепчет. Меня так и подмывает попросить ее говорить громче, для записи, но здравый смысл побеждает, и я молчу.

— Вы когда-нибудь видели сломанную шею, Скай? Можете мне поверить, перепутать невозможно. Кроме того, труп синеет уже через несколько секунд. — Признание дается все легче. Приходится даже напоминать себе, что я говорю о собственном сыне.

— Вы не думали обращаться за помощью? Сообщить властям?

— Честно говоря, нет. Меня больше беспокоило, как убрать его, чтобы не увидели мальчики.

Я слышу себя. Мой младший сын. Мой ребенок превратился в досадную помеху. В раздражающий мусор, от которого нужно избавиться. Я пересекла черту.

— В этот момент мальчиков поблизости не было?

— Слава богу, нет. Потому что они не позволили бы мне причинить вред брату.

— Что вы сделали?

— Наверное, запаниковала. Подумала, не сбросить ли его с утеса, как будто он вышел через калитку и споткнулся в полутьме. Но боялась, что при вскрытии обнаружится сломанная шея, а такую травму нельзя получить при падении. Кроме того, я слышала, что мальчики возвращаются. Мне бы вряд ли удалось сбросить вниз их маленького брата прямо над их головами, правда?

Теперь время на размышление требуется двум полицейским. Сэвидж откидывается назад и поднимает руку в неуверенной попытке остановить меня. Я даю им несколько секунд, и первой нарушает молчание Скай:

— Мальчики возвращались. У вас было лишь несколько минут, чтобы избавиться от тела. Что вы сделали?

— Положила его в багажник своей машины.

— Вашей машины?

Я пожимаю плечами:

— Она была под рукой.

У Сэвиджа такой вид, словно я дала ему пощечину.