— Может, вы в качестве жеста доброй воли расскажете нам, что случилось с Арчи, а потом мы позволим вам увидеться с Кэтрин? — спрашивает Скай.

Джош встает:

— Допрос прерван в двадцать часов четыре минуты. Можно вас на минуту, констебль Макнир? — Он указывает на дверь, и Скай тоже встает, опрокинув стул. Тем не менее именно она, а не старший по званию, вспоминает, что нужно выключить диктофон.

— Согласна, — говорю я, когда они подходят к двери. — Возвращайтесь, включайте запись, и я расскажу, что случилось с Арчи. Потом можете проверить, и если окажется, что я не солгала, разрешите мне увидеться с Кэтрин. Мы покончим с этим неприятным делом, прежде чем догорит костер, и можно будет смело ждать повышения по службе.

— Нас не это волнует, — поспешно говорит Скай. Я верю ей, не задумываясь. — Мы просто хотим… хотели… найти вашего сына целым и невредимым.

Джош молча включает диктофон. Они смотрят на меня, слова пара собак, голодных, но осторожных. Я кидаю им кость.

— Исчезновение Арчи с фермы Эстансия было чистой случайностью. — Несмотря на включенный диктофон, Скай записывает в блокнот, и я делаю паузу. — Он вместе с братьями и друзьями играл в прятки, — продолжаю я, увидев, что карандаш в руке Скай замер. — Помните, все говорили о том, как Арчи любил прятки? Это была его любимая игра. Вот почему родители поначалу не волновались. Они думали, что он нашел отличное укрытие.

Несмотря ни на что, я испытываю гордость — мне удалось во всем разобраться.

— Где же он спрятался? — Карандаш Скай постукивает по блокноту.

— В «Лендровере», который арендовали его родители. То есть в машине, которую он принял за их «Лендровер». Но в тот день на ферме была другая машина, такой же марки и цвета. Она останавливалась там на несколько минут, пока гость ходил на ферму, оставив заднюю дверцу открытой. Затем водитель вернулся, захлопнул дверцу и уехал, не догадываясь о том, что у него в машине маленький ребенок.

— Брат Арчи говорил о еще одном серебристом «Лендровере», — напоминает Скай Сэвиджу.

— Которого больше никто не видел, — прибавляю я. — Но вы отмахнулись от показаний мальчика, поскольку никто не мог их подтвердить, а он всего лишь ребенок.

Сэвиджу это не нравится. Я могу признаться в убийстве ребенка, но он ни за что не признает свою ошибку.

— Мы опросили Баррелов. Днем на ферму никто не приезжал. Они ничего не знали о серебристом «Лендровере».

— А Джорджа Баррелла вы спрашивали?

Пока Сэвидж моргает, пытаясь вспомнить, Скай качает головой:

— Днем его не было, но мы поговорили с ним следующим утром. На ферму никто не приезжал.