Но он не верит в это, как бы ему этого ни хотелось.

Живые часто служат якорем для мертвых. Ему вспоминаются слова старого газетчика Стеда о том, как мертвые хотят забыть свои беды и убежать в другой мир, но именно живые, неспособные отпустить, держат их здесь. Любовь и отчаяние, как тяжелые цепи, приковывают их к земле. Он был якорем Лиллиан? Разве он виноват? Неужели она вернулась в этом бедном, слабом сосуде?

Нет, это чепуха. Призраков не существует.

Марк встает со стула и ищет, чем заняться. Он развесил мокрую одежду Энни, и теперь трогает юбку и фартук, проверяя. Все еще влажная. В кармане фартука лежит что-то громоздкое и жесткое. Марк достает неуклюже сложенный лист. Карта Эгейского моря – точнее, канал Кеа, через который корабль должен пройти, чтобы добраться до Мудроса. Вчера вечером он разговаривал с одним из офицеров, пока они курили на набережной, и тот говорил, что канал труден для навигации, полон узких проливов и скалистых отмелей. Но все это отмечено таинственными символами и кодами.

Желудок Марка сжимается, когда он снова смотрит на Энни. Он помнит, сколько раз она готовила теплое молоко для Ундины. Помнит, как Ундина казалась такой больной, такой… изменившейся. Он помнит опасения Кэролайн. Марк думал, что это просто еще один случай женской ревности. Теперь задается вопросом, не ошибался ли?

Марк понятия не имеет, что делать с заявлениями Энни и почему девушка хочет думать, что она Лиллиан. Что-то, связанное с ним, без сомнения. Она хочет оказаться на месте Лиллиан. Иногда разум может творить ужасные вещи. Он видел, как люди сходят с ума в окопах, внезапно веря, что им снова семь лет, они играют в прятки в лесу, пока мамы их ищут.

В конце концов он берет в пример ее собственные действия и точно знает, что делать. Марк тянется к ремню.

Глава пятидесятая

Глава пятидесятая

Где я?

Она помнит, как Марк вел ее по коридору: ее рука лежала у него на плече, а ноги едва касались пола. Затем Энни осторожно опустили на кровать. И на этом ее сознательная память заканчивается.

Энни становится пассажиром в собственном теле, когда погружается в сон. Не в состоянии говорить, не в состоянии контролировать мысли, не в состоянии заставить тело повиноваться.

Образы появляются в ее сознании – она сразу понимает, что это воспоминания Лиллиан Ноттинг, – как движущиеся картинки, словно их прокручивают специально для нее.

Прикроватная тумбочка на стороне Марка. Книга лежит под углом, как будто ее недавно бросили. Простой кремовый конверт торчит между страниц. Она не помнит, чтобы Марк читал вчера вечером или когда-либо еще… В последнее время он не приходил в ее спальню, и поэтому она прокралась в его. Только Марка здесь нет. Она знает, что это должно означать. Она знает, где он должен быть.