Крисипп категорически потряс головой. Ему пришлось сделать усилие, чтобы не заплакать от страха, но руки и ноги предательски дрожали.

Главк поднял на него глаза. Внезапно взгляд его стал таким же холодным, как и бормочущий голос:

— Ты заговоришь, Крисипп, еще как заговоришь.

Сибарит повернулся к Акенону, молча сидевшему на ступеньке лестницы, ведущей в кухню. Однако в следующий момент голос его снова был дружелюбен.

— Мы не хотим делать тебе ничего плохого, Крисипп. Ты сам вынуждаешь нас своим молчанием. Мне крайне неприятна эта ситуация.

Главк устремил на Акенона выжидательный взгляд, и тот, нахмурившись, кивнул. Сибарит словно просил у него морального дозволения пытать Крисиппа. Просил подтвердить, что он хороший пифагореец и лишь в крайних случаях и только во имя братства готов пожертвовать собой и совершить то, что отвергает его природа.

Главк повернулся и подал знак рабу, который разжигал угли: ворошил и раздувал через трубку. Слуга удвоил усилия, и сибарит продолжил:

— Полагаю, твой господин убил моих матросов, чтобы они не выдали, где он прячется. Не сомневаюсь, с легкостью пошел на это, учитывая, что он убийца великих пифагорейских учителей. Сделал все возможное, чтобы мы его не поймали. К счастью, мы поймали тебя.

Главк вытащил еще один вертел. Его кончик раскалился докрасна. Он содрогнулся при мысли, что такая же раскаленная железяка изуродовала лицо его возлюбленного. Он повернулся, держа орудие в руке, и глаза его остановились на Акеноне.

«А ведь это Акенон убедил меня, что Яко мне изменяет», — внезапно подумал он.

Мгновение он колебался, и раскаленное железо было нацелено на Акенона. Наконец покачал головой и двинулся к перепуганному Крисиппу.

Его добродушная улыбка превратилась в зверский оскал.

Глава 88 10 июля 510 года до н. э

Глава 88

10 июля 510 года до н. э

Ариадна несколько часов пролежала в постели, но так и не погасила масляную лампу. Она знала, что все равно не уснет. Едва поужинав, ускользнула, пропустив вечернее чтение, и поспешила запереться в спальне. Несмотря на усилия расслабиться, ее одолевала тревога.

Она переживала за Акенона. С утра он отправился в Кротон, чтобы поговорить с Этеоклом, позже она зашла к нему узнать, удалось ли ему выяснить что-нибудь полезное для расследования. Его не было, и разыскивать его она не стала. Она решила, что он проведет день в Кротоне, а вернувшись, не ринется сообщать ей об этом. Даже хорошо, что хотя бы один день они не будут видеться.

Нет, причина ее тоски в другом.

Она села на кровати и вздохнула. Потом рассеянно уставилась в теплый воздух комнаты и медленно покачало головой.