Пять минут назад он получил последнее сообщение. Разведчику едва исполнилось двадцать, и было заметно, что он сильно встревожен.

— Они готовы двигаться вперед, господин. Свою кавалерию они выстроили в четыре ряда. Сразу за ней единым блоком стоит пехота.

Милон задумчиво кивнул и велел солдату занять свое место. Сибариты делали то же самое, что делал бы он в их обстоятельствах. Они были намного сильнее благодаря кавалерии, но не имели военной подготовки. Лучше всего как можно скорее нанести удар. Никакой тактики, одна лишь грубая сила.

Но организовать такую атаку было непросто, не говоря о том, что их армия состояла из обычных горожан. Он беспокойно повел головой из стороны в сторону. Это было еще одним доказательством того, что сибариты получали советы военных.

Он вытянулся на коне, чтобы взглянуть на дальние пределы своей армии. Слева они компактно занимали первые несколько метров склона. Справа постирался пляж шириной метров тридцать. Их войска стояли на светлом песке, а замыкающим людям пришлось зайти в море, так что вода доходила им до колена.

«Будет катастрофа, если враг ударит с флангов», — подумал Милон.

Он снова посмотрел вперед. Породистые сибаритские лошади располагались менее чем в километре. Они приближались медленно, словно прогуливались. Не было видно ни знамен, ни каких-либо других заметных отличий. Милон, напротив, был безошибочно узнаваем среди своих людей. Не только из-за его поразительного телосложения, но и из-за двух венков на голове. Лавровый символизировал семь побед на Пифийских играх, а из веток оливы — шесть побед на Олимпийских. Он гордился своими венками, к тому же они служили для поддержания дисциплины и морального духа войск, напоминая, что главнокомандующий — величайший герой в истории Кротона, овеянный славой.

Несмотря на уверенность и престиж Милона, сейчас большинство его солдат и командующих боялись, что он приведет их к гибели. Враг находился всего в полукилометре, и было очевидно, что он намерен смести их с лица земли просто самой своей массой. Все они целыми днями обсуждали две тысячи сибаритских лошадей, которые увеличивались в размерах при каждой новой беседе у костра. Кротонцы смотрели на собственную кавалерию и качали головами: еще бы, у них только один конный ряд, тогда как у врагов целых четыре. Они смотрели на свободные промежутки между лошадьми и представляли, как туда вломятся разъяренные сибаритские животные. И зачем потребовалось Милону столько людей, вооруженных трубами или флейтами вместо мечей? Неужели так важно отдавать звуковые сигналы приказов, пока враг сокрушает их, словно гигантская волна?