— Причин много…

— Но назовите хотя бы одну!

— Если бы одна!.. Просто не мог выносить ее. Она беспрестанно выдвигала требования, которые я не мог удовлетворить. При этом вечно твердила, что она якобы спасла меня от ответственности за ограбление магазина. Ведь я чистосердечно говорил вам, что не имею никакого отношения к этой проклятой краже!

— И вы расстались, не так ли?

— Да, хотя она продолжала терроризировать меня до последнего момента. Одним словом, стала невыносимой… — Платнаров почти закипел от злости, а потом внезапно побледнел. — У меня алиби, можете проверить, что меня не было в Софии, когда…

— Это так, — сказал Нестор. — Будьте спокойны! В данный момент меня интересуют ваши взаимоотношения.

В качестве доказательства, что у Йонки напрочь отсутствовало чувство меры, он привел пример с покупкой медальона, который обошелся ему в солидную сумму. Однако он скрыл, что подарил перстень и Магде, но признался, что эти ювелирные изделия доставал ему Райков. Пейчев также сознался в приобретении перстня для своей приятельницы у Райкова, но этим делом занимался Томов, который уже ждал встречи с посредником по сбыту такого товара.

Каров был единственным, кто предпочитал молчать. Даже относительно виллы упорно твердил, что, по устной договоренности, он должен был еще уплатить бывшему владельцу. Когда Нестор сказал, что хозяин виллы отрицает это, Каров с усмешкой ответил:

— Ну как же он признается? Да еще милиции!

Крумов понимал, что имеет дело с ловким проходимцем, и потому не спешил. Ему хотелось узнать, как же Йонка умудрялась и с Карова получать часть денег, которые он брал с картежников за предоставление им помещения. По-видимому, убитая многое знала о его темных делах, но они, к сожалению, могли остаться неразгаданными, если он, конечно, сам не раскроется и не расскажет о них.

Итак, день за днем Нестор постепенно разматывал клубок преступлений, но нить каждый раз обрывалась, когда вопросы касались самого убийства. Были допрошены все лица, фигурировавшие в расписках. Первое предположение Крумова оказалось правильным — под видом займа брались взятки, чтобы обеспечить Пейчева заказами на производство пряжек, заколок для волос, пуговиц и бесчисленного числа пластмассовых сувениров. Оснований подозревать этих людей в совершении убийства не было. Естественно, их ждало наказание, и Нестор откровенно говорил им, по какой статье уголовного кодекса.

Оставалась Милка. С ней дела шли плохо, несмотря на эффектный номер с телефонной трубкой, разыгранный Нестором на вилле. С той ночи Станева вообще лишилась дара речи. Просто умолкла и не произносила ни звука. Вызванные врачи заявили, что она абсолютно здорова, и Нестору пришлось выжидать удобного момента для разговора с ней. Между тем он попросил сделать анализ ее слюны в лаборатории. Там подтвердили, что слюна на волосах убитой оказалась идентичной слюне Станевой. При проведении нескольких следственных экспериментов с учетом антропологических данных Милки и ее жертвы, а также угла ударов было установлено, что их вполне возможно могла нанести эта женщина. Но Станева продолжала молчать, даже когда ей задавали вопросы в присутствии Карова, словно он уже не существовал для нее. Ничего не говорила она и когда Нестор наседал на него с вопросами о вилле, о большом вкладе в сберегательной кассе, о взятых у Милки двух тысячах левов, чтобы вернуть их Пейчеву, о лотерейном билете, о его отношениях с Йонкой и о той роли, которую он разыгрывал в продолжение многих лет… Все попытки следователя заставить Станеву заговорить были напрасны, пока утром двадцать девятого декабря старший лейтенант Денев не открыл дверь кабинета и не спросил: