Я слышу свое имя еще раз, и голова у меня начинает кружиться. Потому что на этот раз его произнес Ной.

Я исступленно прочесываю ковер, и вдруг что-то острое тыкается мне в палец, распарывая кожу. Это не ключ – мне попался гвоздь. С трудом поднимаюсь с колен – управлять отяжелевшим телом, когда у тебя скованы руки, гораздо сложнее. Внимательно осматриваю комнату, но единственное, что можно хоть как-то использовать для самозащиты – это мебель. Видимо, отбиваться мне придется пуфиком. Ну или можно попробовать отломать кусок от детской кроватки – что у меня сейчас вряд ли получится.

Из соседней комнаты раздается грохот. Расширившимися от ужаса глазами я смотрю, как медленно начинает поворачиваться дверная ручка. Активно пытаюсь убедить себя, что я в безопасности. Дверь закрыта, и ключ есть только у Шарлотты.

Слышится щелчок замка. Потом Шарлотта громко кричит, и Ной орет что-то ей в ответ. Я слышу, как они дерутся: сначала глухой удар, затем звук, какой бывает, когда кого-то душат. Я слышу их тяжелое дыхание даже через стену, и, судя по всему, сдаваться не хочет ни Ной, ни Шарлотта.

Не знаю, что пугает меня больше: то, что в нескольких метрах от меня сейчас идет схватка, которую я только слышу, но не вижу, или то, что Ной может вот-вот ворваться в мою комнату, и я ничем не смогу ему помешать. Да, дело явно плохо.

Я просто застываю на месте, лишь голова поворачивается влево-вправо, влево-вправо, словно я слежу за невидимым боем, ожидая, когда наступит моя очередь получить удар. Кажется, будто проходят минуты, но на самом деле все происходит очень быстро. Завывания за стеной становятся громче, а затем обрываются. Словно все возможное уже проговорено, все секреты раскрыты, и сказать больше нечего.

Вдруг тишину разрывает гулкий удар, и затем все снова затихает. Я сижу, прижав ухо к двери. Выйти за дверь мне страшно, но сидеть здесь еще страшнее.

Остаться взаперти или лицом к лицу встретить Ноя и Шарлотту?

Я уже собираюсь попытать удачи, как замок щелкает снова. Со страхом слежу за тем, как ручка медленно поворачивается и дверь, к которой я все еще прижимаюсь, начинает открываться. Ожидая, что в комнату сейчас влетит Ной, я отхожу назад, вцепившись руками в живот в тщетной попытке защитить ребенка. Но на пороге стоит не Ной – у двери сидит Шарлотта. Выглядит она как призрак: ногти у нее посинели, зрачки превратились в крошечные точки. Дышит она часто и поверхностно.

– Беги. Позови на помощь, – шепчет она из последних сил и, протянув ко мне дрожащую руку, цепляется пальцами за мою лодыжку. – Прости.