– Ты меня просто отпустишь?

– Вообще-то я даже приготовил тебе машину.

Икс ткнул рукой, но Джейсон не был готов туда идти. Слишком много мыслей роилось в голове. О прошлом, о будущем, обо всех часах, проведенных в том тюремном подвале…

– То есть ты мог сделать это в любой момент?

– Сбежать-то? Конечно.

– Почему именно сейчас? Почему не много лет назад?

Икс вдруг вроде как ощутил неловкость – разгладил лацканы пиджака и слегка кашлянул, словно чтобы прочистить горло.

– Тебе когда-нибудь бывало скучно, Джейсон? Не просто часами или днями, а когда ты постоянно чувствовал себя настолько опустошенным и пресыщенным, настолько незаинтересованным в жизни, что тебе хотелось умереть, только чтобы попробовать хоть что-нибудь новенькое? Это ужасное чувство – эта пустота, словно молчание… Я припоминаю время, когда не мог постичь такое бесплодное существование, когда единственное, что тебе остается – это стареть и дряхлеть. Это было просто… нечто несусветное. – Он встретился взглядом с Джейсоном. – Удивительно, каким образом порой меняется жизнь.

– Ты хочешь сказать, что всему виной скука?

– Опустошенность. Пресыщенность. Бесплодность. Я тщательно выбрал эти слова. Жизнь была хуже, чем просто безликой. Это был какой-то отстойник. Еда не имела вкуса. Деньги не имели значения. У меня не было причины просыпаться по утрам, желания вечером ложиться в постель. Все окончательно потеряло смысл.

– А как насчет людей, которых ты убивал?

– Это немного помогало.

В голосе Икса прозвучала ностальгическая мечтательность. Джейсону захотелось убить его.

Икс повернулся на сиденье, чтобы посмотреть на Джейсона более прямо.

– Ты как-то спрашивал, как полиция меня поймала. Это освещалось в новостях, как ты знаешь, и репортеры выдавали одну версию за другой. Большинство говорили, что я допустил ряд серьезных ошибок, что я стал самонадеянным и беспечным, или что время всегда расставляет все по своим местам. Ничто из этого не соответствует действительности.

– Ты сам этого хотел, – заключил Джейсон.

– Хотел и способствовал этому. Если честно, я был готов умереть. Это правда, которой я никогда не делился. Это был великий секрет, последнее свидетельство моего позора. И я чувствую облегчение, наконец высказав это вслух.

– Ты убил шестьдесят девять человек. Ты не заслужил облегчения.

– Даже такого маленького, как это?

– Ты должен был сам спустить курок.