Последний взгляд, через плечо, на автостоянку. Тяжелый вздох.

Она сворачивает в свой любимый переулок, сбегающий вниз, к парку изобретателя радио Попова. Здесь все так же тихо и пустынно, только возле «памятника деревянного зодчества» стоит какая-то машина. Дверца машины открывается, и на тротуар выходит мужчина в летнем костюме песочного цвета, блондин, с коротким «ежиком» на голове и в черных очках. «Мама миа! Сейчас начнет на меня глазеть!» Она опускает голову и ускоряет шаг.

— Анечка! Ты меня не узнаешь? — Он снимает очки и делает шаг навстречу…

Уже в машине, готовые к выезду, они получили информацию о том, что Авдеев с Лузгиным свернули с Главного проспекта в переулок Изобретателей и остановились возле Дома деревянной игрушки.

Жданов распорядился перекрыть выезды из переулка, но тремя имевшимися в его распоряжении машинами сделать это было практически невозможно. Перекрыли главные магистрали, но самым уязвимым оказался другой выезд из переулка, к стадиону «Динамо» с лабиринтом мелких улочек, ведущих к вокзалу. Третью машину Жданов поставил на автостоянку у «Динамо». Свою же машину они с Блюмом бросили у набережной и от набережной прошли пешком к переулку Изобретателей. Вадим все рассчитал верно — они вышли к обгоревшему бараку и спрятались в его необитаемых стенах. Через пустые окна барака им видна была вся картина. Замысел Жданова сводился к тому, чтобы взять преступников с поличным, с очередной жертвой в салоне автомобиля. Все посты ГАИ уже имели номер «Лады» цвета «белая ночь» и готовились к задержанию.

— Вот она, — шепнул Миша Вадиму, когда в конце переулка показалась Аня.

— Как все четко высчитал, гад! — так же шепотом ответил Вадим.

— Садись. Подвезу, — предложил Арсений Павлович.

— Спасибо, но я сама доберусь, — улыбнулась она уголками рта.

— Совсем взрослая стала! Даже не узнать! — польстил он ее самолюбию. — А помнишь, на репетициях у меня сидела — крохотулькой была! Не помнишь, наверно?

— Помню.

— Отец тогда таскал тебя за собой повсюду! — Упоминание об отце почему-то причинило ей боль. — Да ты садись, не стесняйся, — вновь предложил он. — Я ведь знаю, ты далеко живешь.

— Нет-нет, спасибо, — отказывалась она.

— А то мало ли что! — не слушал ее Авдеев. — Ты слышала, наверно, что в городе девочек похищают?

— Да, — ухмыльнулась она с таким видом, будто хотела сказать: «Я уже вышла из того возраста, когда этим можно запугать».

И тогда он прибегнул к последнему аргументу:

— Я ведь затем здесь, чтобы доставить тебя домой в целости и сохранности! Мне сегодня твой папа звонил — беспокоится!