Лайла и так это знала. Каждое слово. Звериный оскал. Он в своей стихии на месте кровопролития.
И на его пути лишь одна преграда – она.
– В тот вечер Аарон заявился ко мне домой вне себя после вашей ссоры. Все бурчал, остановиться не мог. Ты копалась в его вещах. Ты его разоблачила. – Джаред присел на подлокотник дивана с расслабленным видом, держась так, словно речь идет о чем-то обыденном и заурядном. – Был уверен, что ты обратишься в полицию, и жаждал твоей смерти. В тот вечер.
– Вполне в духе Аарона.
– Разумеется, я сказал «нет». Люди всегда винят мужа, а такое пристальное внимание в непосредственной близости ко мне было совершенно ни к чему. Сначала нужно было подготовиться.
– Разумеется, – повторила она брошенную вскользь оговорку, окидывая взглядом комнату в поисках защиты от молотка.
– Он любил преследование. Всегда. Никогда не любил убивать… – Джаред рассмеялся. – Чем дико бесил папу. Столько муштры – но Аарон был безнадежен. Он трахал. Я убивал.
– Не поняла… – Лайла оцепенела.
Он тяжело вздохнул, будто она его огорчила.
– Да поняла ты.
Господи, поняла. Семейное предприятие. Вина за убийство достается Аарону, честь принадлежит Джареду, а до него – их папаше. Грех Аарона не заслуживает прощения, но это не убийства.
– Объясни. – Все еще стоя. Все еще в поисках выхода.
– Я дам тебе подсказку, – он поставил ногу на полоз кресла-качалки. – Это – мое. А то, что у тебя дома, принадлежит Аарону.
Идентичные кресла.
Он толкнул кресло ногой, приведя его в движение.
– В детстве они стояли на крыльце. Он сидел в них, озирая свои владения. Наблюдал, как начинаются игры.
Игры?
– Когда папа умер, мы с братом взяли по одному. Свое я привез сюда, чтобы сидеть перед домом, наслаждаясь чудесным вечером. Дышать свежим воздухом.
Говорит логично и спокойно, как всегда. Лайла предполагала, что человек, ведущий