Однако теперь ему больше не нужно было думать о последствиях. Скоро его жизнь будет свободна от них.

У Цюн ощутила перемену в его настроении. Она приникла губами к его щеке, а затем и к его рту. Кожа Дин Чжэня была влажна от слез и прохладна на осеннем воздухе, но это не ослабляло затлевшей между ними страсти.

В какой-то момент его собственные слезы прекратились и он обнаружил, что вместо них пробует на вкус слезинки У Цюн. Не понимая, почему она плачет.

– Я тебе нравлюсь. Это же ясно как день, – неистово шептала она сквозь плач. – Тогда почему ты так со мной обращаешься?

Ответить профессор Дин не мог, он лишь притянул ее ближе. У Цюн опустилась на колени и, уткнувшись головой в его руки, безудержно рыдала.

Дин Чжэнь прижался носом к ее затылку. О, как долго он мечтал припасть к кому-нибудь вот так!.. Женщина, что была сейчас перед ним, являлась ему в снах чаще, чем любая другая. Во многих своих фантазиях он крепко обнимал ее.

Но это был не сон. На мгновение Дин Чжэнь удивленно подумал, может ли реальность на самом деле быть лучше.

Ее стройная спина дрожала, а грудь через облегающий топ прижималась к его ноге. Между ног профессора возникало новое, небывалое ощущение. Рыдания У Цюн тут же прекратились, и она посмотрела на него затуманенными глазами.

Дыхание профессора участилось. Он сжал ее крепче и начал целовать в шею; другая его рука потянулась к ее свитеру, исследовать мягкие изгибы под ним.

С губ У Цюн сорвался тихий стон. Она готовно отозвалась, поместив руку ему между ног. Его рука обхватила ее грудь, в то время как пальцы У Цюн тянулись к пряжке его ремня. Через несколько секунд тот упал на пол. Ее руки вкрадчиво скользнули ему в брюки, и он застонал от блаженства.

– Я тебе нравлюсь? – нежно прошептала она ему на ухо.

Сил говорить не было; Дин Чжэнь просто кивнул.

– Тогда возьми меня, – сказала У Цюн, опьяненная желанием. Сорванный свитер полетел на пол. – Я твоя.

Она нащупала застежку лифчика и скинула его на пол. Дин Чжэнь окинул взглядом обнаженное тело своей секретарши. Кожа ее была насыщенно светлой, словно породистый нефрит. Он резко вдохнул. Старые воспоминания нахлынули слишком быстро, чтобы контролировать их. Крайне болезненные воспоминания…

Это было еще в подростковые годы. Из-за носового кровотечения его отпустили с уроков, и он пришел домой рано. Открыв входную дверь, увидел такой же вот оттенок белого. Бледный женский торс прижимался к смуглому телу мужчины, они были сплетены в объятиях. Образ врезался в сознание, будто выжженный на доске.

Та женщина была его матерью, но мужчина не был его отцом. Отец приходил домой гораздо позже.