Шарлотта Браун, ждавшая своей очереди в первом ряду, поднялась на сцену.

– Я готова, – уверенно сказала она. – Что за сцена?

– Сцена в баре, – пояснил Харви. – Ты играешь певицу.

Установили новые декорации: несколько стульев, красный занавес на заднике. Джерри играл посетителя, сидел у сцены и посасывал коктейль. Сэмюел Пейделин на сей раз изображал владельца бара: стоял поодаль и наблюдал за певицей.

Раздались звуки пианино.

– Очень хорошо, – одобрил Харви. – Декорация годится. Надо будет только отработать, чтобы ее меняли побыстрее. Итак, Шарлотта, тебе поставят микрофон на стойке, ты выходишь и поешь. Поешь как богиня, клиенты бара сходят по тебе с ума.

– Ладно, – кивнула Шарлотта. – А что мне надо петь?

– Вот твой текст, – сказал Харви, протягивая ей листок.

Шарлотта прочитала, и глаза у нее полезли на лоб.

– “Я гетера, я сплю с замом мэра”? – закричала она. – Это песня у тебя такая?

– Да, такая.

– Я это петь не буду. Ты совсем офонарел?

– Тогда я тебя выгоню, дурища! – отозвался Харви.

– Я тебе запрещаю разговаривать со мной в таком тоне! Ты нам всем мстишь, да? Это и есть твоя пресловутая великая пьеса? Сводишь счеты с прошлым, желчью плюешься? Отыгрываешься за все свои обиды на Островски, на Гулливера, на меня?

– Не понимаю, о чем ты, Шарлотта!

– Не понимаешь, да? Про “Танец с росомахой” не понимаешь? Про “Гетеру, сплю с замом мэра”?

– Если ты недовольна, Шарлотта, можешь проваливать!

Про скандал нам рассказал Майкл Берд, когда мы с Анной и Дереком возвращались из Риджспорта. Мы встретились с ним в архиве “Орфеа кроникл”.

– Шарлотта пыталась убедить труппу отказаться от “Черной ночи”, – сказал Майкл. – Дело кончилось голосованием, все остальные актеры захотели остаться.