Хлоя запирает дверь и идет впереди него в гостиную. Там он скидывает куртку и устраивается в кресле.

– Хотите что-нибудь выпить?

– Я уже пьян.

Хлою пробирает дрожь, она пытается скрыть свои чувства. Глубокое облегчение и утробный страх. Она и не знала, что они могут уживаться.

– Лучше сделайте мне кофе, – велит Гомес.

Она уходит в кухню, первым делом избавляется от «вальтера», пряча его на полке за банками с консервами. Потом торопливо готовит кофе. На губах то и дело мелькает девчоночья улыбка.

Он вернулся. Я победила, я лучшая.

Я не должна бояться его, это нелепо. Он лает, но не кусает.

Она ставит кофейник, чашку и сахарницу на журнальный столик, садится напротив. Пока он наливает кружку доверху, Хлоя пристально его разглядывает. Он не кажется пьяным, хотя утверждает обратное.

– Вы должны были удостовериться, что это я, прежде чем открывать, – заводит он ту же песню, накладывая сахар в кофе. – Завтра скажите слесарю, чтобы вставил глазок.

– Хорошо… Спасибо, что переменили свое решение.

Она сказала это триумфальным тоном. Это не благодарность. Скорее констатация факта.

Я победила, вы уступили.

– Я передумал не из-за вашей жалкой попытки. И если я соглашусь заниматься вашим делом, то на определенных условиях.

Улыбка Хлои испаряется. Она вспоминает о своем предложении, пресловутом плане Б; сейчас он попросит денег. Она прикидывает, какие суммы лежат на накопительных счетах, решает, какую максимальную выплату может себе позволить. Как если бы ее жизнь не стоила всего, что у нее есть.

– Слушаю вас, – говорит она.

Александр прикуривает сигарету, поглубже устраивается в кресле.

– Вы никогда больше не будете со мной разговаривать как сегодня утром, и вы будете слушаться, не задавая вопросов.

У Хлои ощущение, что она проглотила сортирный ершик.

– И все?