Расставив пошире ноги, Ли обеими руками изо всех сил потянул за ручку. Спустя мгновенье крышка неожиданно оторвалась, а сам он едва не опрокинулся на спину.

Взгляду открылся широкий металлический колодец, отлого ведущий в погреб. Почти одновременно из глубины вырвался отвратительный, тошнотворный запах. Фостеру и раньше приходилось сталкиваться с трупами. Судя по всему, именно здесь нашел последнее пристанище несчастный Чарли Букер. Вот он, вход в дом!

Подавив рвотный рефлекс, Фостер достал пистолет и снял его с предохранителя.

Набив несколько синяков, он скатился вниз и рухнул на бок. Придя в себя, посмотрел по сторонам – несколько пустых ящиков для яблок возле стены; у подножия едва живой деревянной лестницы в дальнем углу стопка пустых мешков.

Фостер подошел к лестнице и ногой отбросил мешки. Показалась верхняя половина тела, а зловоние стало нестерпимым.

Лицо почернело от крови; зубы, кажется, выбиты, а шея покрыта синяками.

Последняя роль Чарли Букера – жертва зверского убийства.

Быстро и бесшумно Фостер поднялся по лестнице, моля Бога, чтобы дверь наверху оказалась не заперта. Осторожно повернул ручку, и дверь слегка приоткрылась. Фостер приложил ухо к щели и прислушался. Тишина.

С пистолетом наготове бесшумно проник в помещение, оказавшееся холлом. Кухня, где он видел Вудза, располагалась слева, а впереди, по обе стороны от лестницы, виднелись две комнаты.

Фостер заглянул в каждую из комнат по очереди.

Пусто. Значит, убийца на втором этаже. И Стелла с ним.

Он начал осторожно подниматься по лестнице. Сейчас удалось подняться без единого скрипа, а уже на середине лестницы стал слышен ровный, монотонный голос. Вудз. А разговаривать он мог только со Стеллой. Значит, Стелла еще жива.

Облегченно выдохнув, Ли продолжил подъем. Голос Вудза слышался более отчетливо, даже доносились отдельные слова:

– … не желаешь, не желаешь. Только не говори, что я не давал тебе шанса для дружеской беседы, Стелла.

Раздался грубый смех.

Голос доносился справа, из-за двойной двери, ведущей, скорее всего, в главную спальню. Фостер подобрался ближе.

Теперь голос Вудза звучал вполне отчетливо:

– Конечно, ты не можешь сказать, что я не дал тебе возможности высказаться. Ты просто не хотела со мной разговаривать. Во всяком случае, до этой минуты. Скоро начнешь издавать звуки, которые ни ты, ни я, ни большинство людей не сочтут членораздельными. Примитивный, первобытный крик. Да, кстати, когда я приступлю к работе, можешь шуметь, сколько угодно. Все дома вокруг пустуют, так что никто не пожалуется. И никто, кроме меня, не услышит. Ты ведь давно выяснила, что чем больше крика, тем мне приятнее. Так что, если готова, начнем. Первым делом, гвозди.